Не успеваю я опомниться, как мы уже стоим перед изящно вырезанными дверями, инкрустированными сверкающими красными драгоценными камнями и золотыми вставками. А в центре каждой двери искусно выполненный глазок из сверкающих черных бриллиантов. Логово Наблюдателя.
Я делаю глубокий вдох. В последний раз, когда я была здесь, то бежала со слезами унижения, обжигающие мои глаза. Я не в настроении для нарциссизма Айрин, но у неё есть информация, а значит, что она одержала верх. И по её словам, она спасла мне жизнь. И если я правильно помню, Айрин никогда ничего не делает просто так. Она будет ожидать чего-то взамен. Что-то, что я не уверена, что могу предложить. Как и в первый раз, когда я стояла перед этими поразительными дверями, они открываются сами по себе. И то, что я вижу, почти заставляет меня сломаться прямо здесь и сейчас.
Они здесь.
Сем7ёрка.
Феникс, Джин, Тойол, Андрас, Каин, Лилит и… Легион.
Мои губы приоткрываются и во рту пересыхает. Слова застряли у меня в горле, и я с трудом сглатываю. Он… ещё красивее, чем я помню. Как будто прошло не три дня, а несколько недель. Месяцы. И хотя это невозможно, он кажется больше, выше. Даже его волосы кажутся темнее, а серые глаза ярче, когда он пристально смотрит на меня, его смертоносный взгляд ползёт вверх и вниз по моему скудно одетому телу. Он так же безжалостно красив, как я помнила. И хотя сейчас я застыла на месте, наши глаза сцепились в безмолвной битве, мой разум немедленно переходит к…
— Сестра. Мери.
— Здесь. В полной безопасности, — отвечает Каин, стоя справа от Легиона. Я осознаю, что Сем7ёрка либо сидят, либо стоят рядом друг с другом на одной стороне комнаты. Как будто они на страже. Вот тогда я смотрю на другую сторону комнаты, и этот несчастный узел эмоций снова пульсирует.
В дальнем конце гигантского дивана сидит Крисиз, с рукой на перевязи и повязкой на голове. А рядом с ним сидит одно из самых потрясающих созданий, когда-либо созданных.
— Нико? — хриплю я сквозь комок в горле размером с мяч для гольфа.
— В плоти, детка, — лениво улыбается молодой колдун, разглаживая лацканы своего тёмного костюма. Он встаёт, чтобы подойти ко мне, и я встречаю его на полпути, почти врезаясь в грудь. Нико, пахнущий морем, пряностями и надвигающемся штормом, обнимает меня.
— Я думала… думала, что ты погиб, — бормочу я ему в пиджак, сдерживая рыдания.
Нико целует меня в макушку.
— О, тебе придётся хорошенько постараться, чтобы избавиться от меня.
Затуманенными глазами я смотрю на него, отказываясь скрывать уязвимость, которая так болезненно светится в них.
— Как? И как ты сюда попал?
Нико отстраняется только для того, чтобы обнять меня за плечи. С намёком на нерешительность на его лице, он смотрит на Айрин, которая говорит:
— Есть много, что стоит обсудить… и многое ты должна узнать про себя. Идём, Иден. Садись.
Я позволяю Нико отвести меня к дивану, где между ним и Айрин было свободное пространство. Он обращается со мной осторожно, словно я фарфоровая кукла в натуральную величину. Может быть, здесь он сильнее и боится причинить мне боль.
Я бросаю взгляд туда, где стоят Сем7ёрка, и замечаю, что каждый из них внимательно смотрит на меня, но, ни один из них не произносит, ни слова. И Легион… три дня назад он прижимал меня к холодной, влажной кирпичной стене в переулке, пока вколачивался в меня всего в нескольких футах от прохожих. А теперь он ведёт себя так, будто меня здесь вообще нет. Что случилось? Что я пропустила?
— Иден, за последние несколько дней много что произошло и изменилось, — начинает Айрин. — Что последнее ты помнишь?
— Даже не знаю, — качаю я головой, призывая туманные воспоминания всплыть наружу. — Альянс. Они забрали меня… забрали нас, — поворачиваю я голову к Крисизу, который сидит, слегка наклонившись вперёд, на дальнем конце дивана. — Что случилось? Мой отец… они забрали и тебя тоже. Крисиз кивает, прядь светлых волос падает ему на глаза. Я замечаю, что глаз, опухший и желтоватый, с исчезающим синяком.
— Мы попали в засаду возле закусочной. Они каким-то образом узнали… Альянс. Они следили за мной. Я не мог их блокировать. Мои способности были сведены на нет.
— Они причинили тебе боль, — горе, словно нож, вонзается мне в живот. Конечно, они будут пытать даже одного из своих. Крисиз пожимает плечами.
— Бывало и хуже.