— Ну, конечно, — бормочет он. — Вторник, среда и четверг. Чёртовы бараны. — Он снова с высокомерным героизмом проходит сквозь Сем7ёрку и небрежно идёт вперёд, чтобы предстать перед своими бывшими братьями и сестрой. — И кто у нас здесь? Рафаэль, Уриэль и Селафиэль. Потрясён, встретить тебя здесь, сестрёнка.
У женщины-серафима каменное лицо, хотя голос звучит как перезвон ветра.
— И почему, Велиал?
Велиал. Люцифер — Велиал? Так же, как Легион когда-то был Самаэлем.
— Я думал, у тебя есть собственное мнение. Жаль, что ошибся. — Он переводит взгляд на Рафаэля. — А, Раф… Ты всегда был подхалимом. Твоё присутствие меня нисколько не удивляет.
Рафаэль фыркает, хотя я вижу тень раздражения в его взгляде.
— Ты никогда ни во что и ни в кого не верил, кроме самого себя.
— А с чего друг? — Люцифер пожимает плечами. — Твоя слепая вера делает тебя слабым и глупым. Почему ты всем сердцем веришь в то, что, как известно, ложь?
— Если мне не изменяет память, ложь — твоя сильная сторона, Велиал. — Рафаэль улыбается, и хотя улыбка ослепительна, в ней есть что-то зловещее.
Уриэль поднимает руку, чтобы положить конец препирательствам.
— Мы пришли забрать мою пару. Никто не должен пострадать. В кровопролитии нет необходимости, — произносит он глубоким и густым, как тёплый мёд, голосом.
— А если мы хотим кровопролития? — Люцифер бросает вызов, в его словах звучит улыбка.
— Ты это и получишь. Но не нужно жертвовать своими друзьями из-за эго, Велиал. Это не их борьба.
— Чушь собачья, — выплёвывает Каин, делая шаг вперёд. — Вы похитили и пытали нашего брата — нашего лидера. Это наша борьба.
— А вы забрали мою дочь, — парирует Уриэль. — И ваш лидер был моим братом задолго до того, как вы стали даже искоркой в глазах своего создателя. Кроме того, мы все знаем, как ты относишься к своему брату, Каин, Демону Убийства.
Низкое рычание сотрясает грудь каждого члена Сем7ёрки. Даже я ловлю себя на том, что скрежещу зубами от его слов.
— Значит, хочешь свою пару, но не свою плоть и кровь? — вмешивается Люцифер, меняя тему. — Ужасно небрежно с твоей стороны. Знает ли Отец о твоих прегрешениях? Ты не должен стать неплательщиком алиментов.
Я не могу игнорировать укол боли, который его слова причиняет мне. Всё это из-за ангела, которого он любит. Он создал меня, бросил… обманул и бросил. За что? Зачем вообще меня зачинать?
— Моя дочь выбрала свою сторону, — отвечает Уриэль, будто я здесь не стою. — Хотя мне и больно, я не могу выбрать её, рискуя собственной верностью.
— И ты выбираешь Адриэль. Она предала тебя, бросила. Но ты тоскуешь по ней, как потерявшийся щенок. — Люцифер качает головой в благоговейном изумлении. — Звучит очень лицемерно, Уриэль. Даже для тебя.
Выражение лица моего отца остаётся пустым, когда он заявляет:
— Девочку нельзя спасти. Адриэль можно.
— А что, если она не хочет, чтобы её спасали?
— У неё нет выбора в этом вопросе.
Жестокий мудак. Неудивительно, что Адриэль сбежала с небес. Должно быть, он мучил её из-за романа с Легионом. Хотя сам променял её на мою мать. Я не хочу доставлять этому придурку такого удовольствия. Я закончу этот разговор, потому что устала от оскорблений, будто я не более чем мусор, который следовало собрать в презерватив. Мне надоело, что Уриэль думает, будто у него есть какие-то полномочия решать, жить нам или умереть. Он играет в игры. И теперь пришло время кому-то раскрыть его блеф.
— Она не пойдёт с тобой, — говорю я, выходя вперёд. Неудивительно, что все двигаются со мной. — Но ты уже знал это. Адриэль знала, какой ты садистский ублюдок, поэтому и ушла. Чёрт, наверное, поэтому она тебе и изменила. Так почему бы тебе не сделать нам всем одолжение и не рассказать, почему ты на самом деле здесь. Мне становится скучно.
Уриэль улыбается, демонстрируя белые, сверкающие зубы.
— Я принёс тебе подарок, дочь. Всем вам.
Он ещё пытается дразнить нас. Я слишком упряма, чтобы сопротивляться желанию ответить:
— Что? Что у тебя может быть такого, чего мы хотели бы? — Искупитель? Моя мама? Его изгнание из человеческого мира?
Как будто этот самый момент был запланирован, Селафиэль достаёт чёрный мешок размером не больше баскетбольного мяча, развязывает его и протягивает Уриэлю, который засовывает руку внутрь. Вытащив содержимое, он бросает его нам, и оно приземляется к ногам Люцифера.