Спустя час он сидел в коридоре больницы. Плачущую Джемре увезли в смотровую, а ему оставалось только ждать, что было невыносимо трудно. Мысли в его голове носились стаями, сменяя одна другую. Самое главное, чтобы с ней ничего не случилось. Нельзя сказать, что он не волновался за ребенка, но состояние жены его беспокоило гораздо больше.
Ему было страшно. Страшно за нее.
Вышел врач, и Дженк поднялся ему навстречу, глядя на него со страхом и надеждой одновременно.
— Ваша жена в порядке, господин Карачай, — у Дженка отлегло от сердца, — но ребенка спасти не удалось. Она останется на пару дней в больнице.
— Почему это могло случиться? — Дженк явно был расстроен.
Доктор пожал плечами.
— На небольшом сроке такое бывает. И не всегда удается узнать причину, часто природа сама делает свое дело, если у ребенка была какая-то патология. Но в любом случае, у вашей жены сильный и молодой организм, так что я уверен, у вас еще будут дети.
Перед дверью палаты, куда перевели Джемре, он остановился, стараясь справиться с ознобом, который колотил все его тело и собраться с мыслями. Она, конечно, ждала его. Но что он ей скажет сейчас?
Постояв немного, он толкнул дверь и вошёл.
Джемре лежала на боку, прижав ноги к животу, в ее лице не было ни кровинки.
Дженк опустился рядом с ней на стул.
— Джем… — только и выдавил он, не находя других слов, чтобы выразить ей свое сожаление.
— Это я виновата. Не надо было принимать эти приглашения на выступления, — Джемре хлюпнула носом, — некоторые из детей узнали меня и висли у меня на руках… Когда я была беременна Рюзгяром, я была осторожнее…
— Джем, ты не можешь винить себя. Ты ничего не сделала, чтобы это случилось. Когда ты была беременна Рюзгяром, столько всего произошло, ты могла потерять его много раз, но не потеряла. Это судьба, Джем. Для меня самое главное, чтобы с тобой было все в порядке…
Она бросила на него острый взгляд абсолютно сухих, воспаленных глаз и уткнулась в подушку.
Дженк так и остался сидеть у кровати жены и молча смотреть на нее. Он попытался погладить ее по руке, но она убрала её, прижав кулак с зажатым в нем одеялом к груди. Джемре не сказала больше ни слова, только иногда всхлипывала и судорожно вздыхала. Дженк хотел бы её обнять, утешить, но она выглядела отстранённой. Лежала, глядя в одну точку. Он боялся пошевелиться, чтобы не причинить ей еще больше боли, только смотрел на нее грустным взглядом, точно побитая собака.
Было раннее утро, когда Дженк, совсем отчаявшись, вышел в пустынный больничный коридор и набрал номер, по которому звонил крайне редко.
— Госпожа Сехер! Мне очень нужно, чтобы вы приехали как можно быстрее. Джемре нужна ваша поддержка…
Он принялся сбивчиво рассказывать о том, что произошло, путаясь в словах. Наконец произнес страшное слово «выкидыш», сглотнув комок в горле.
— Я приеду первым рейсом… — ответила госпожа Сехер и положила трубку.
***
Оглядывая красивый дом, в котором жил Массимо, Камилла удивлённо развела руками.
— Ничего себе! Кажется, твои дела идут даже слишком хорошо, раз ты смог позволить себе такой дом всего лишь за год своего пребывания тут. А твой хозяин знает о том, как ты здесь шикуешь? — она посмотрела на него с издёвкой. — Мне кажется или ты обманываешь его и набиваешь его денежками свои карманы? Смотри, как бы это тебе боком не вышло.
— Не выйдет, я умею прятать концы в воду. А ты же не предашь меня дону Джакомо?
Камилла посмотрела, хитро прищурившись и усмехнувшись, и сказала:
— Не предам, конечно… пока.
— Мими… — услышав это имя, девушка напряглась.
— Не вспоминай о ней! Глупышка Мими осталась в Сиракузах. Здесь есть только Камилла и больше никогда не произноси это имя, если не хочешь, чтобы я по-настоящему обиделась на тебя.
Она поманила его пальчиком и прибавила, уже улыбаясь:
— Покажи мне весь дом. Посмотрим, понравится ли мне спальня.
Массимо возбужденно рассмеялся. Подвел ее к комнате и, открыв дверь, сделал рукой пригласительный жест.
Едва они переступили порог, как он обнял Камиллу и принялся жарко ее целовать.
— Я знал, что ты все еще моя… — бормотал он между поцелуями.