— Что за ферма мозга? — спросила я у Ника, пока Сибил искала блокировщик рекламы, который мог заткнуть поток рекламы, не выводя меня в офлайн.
— То, что слышится, — ответил он, взгляд скользил по громкой толпе туристов и местных промоутеров, окруживших их, как мухи. — Это комната, полная кроватей, где ты ложишься и погружаешься в кому, чтобы другие использовали твой мозг через интернет. Как облако на компьютере, но с людьми вместо серверов. Популярно у тех, кто сделал себе мозговой имплантат.
Я уставилась на него в ужасе.
— Зачем такое делать?
— Потому что переключение цикла восстановления мозга на кого-то еще означает, что тебе не нужно спать.
— Нет, — я покачала головой. — Зачем продавать свой мозг другим людям?
— Потому что за это платят за каждый час, и тебе нужно просто лежать там, — он пожал плечами. — Это неплохой вариант, когда нужны наличные, а ты ничего не делаешь мозгом.
Я была в ужасе. Одно дело продавать тело другим — люди так делали с начала времен — но продавать мозг? От одной мысли было страшно и любопытно.
— И ты видишь сны других людей, или люди платят, чтобы видеть твои сны?
— Не знаю, — сказал Ник. — Часть контракта — что ты не помнишь ничего, что происходит, пока ты на ферме, и у меня в голове нет имплантатов, так что я не пробовал это со стороны покупателя.
Фраза привлекла мое внимание.
— Ты пробовал это с другой стороны?
Ник опустил плечи и шагал, заставив меня поспешить за ним.
Я решила перестать задавать вопросы после этого. Рентфри был интересным местом без издевательств над напарником. Как многие знаменитые места Подземелья, первые несколько улиц были чистой ловушкой для туристов. Все было ярко озарено неоном, обещающим все виды развлечений от выпивки и еды до секса и спа, где можно было расслабиться в сенсорном резервуаре.
Главным отличием Рентфри от традиционных зон для туристов, как центр Второго Возрождения, было то, что все торговцы и промоутеры тут лезли в лицо. Не в мое, к счастью, потому что Ник почти наступал мне на пятки, прижимая ладонь к пистолету в кобуре на плече, который был на виду, ведь он отдал мне куртку, но атмосфера была накаленной. Даже если они боялись подходить ко мне, мы привлекали много внимания, наверное, потому что я выглядела так, словно у меня были деньги. Куртка Ника была большой для меня, но не скрывала юбку или каблуки. Мы смотрелись как богатая леди и ее телохранитель, что было неплохо, когда пытался продать дизайнерские наряды, но и бросалось в глаза. Нику не нравилось внимание, но мне нравились взгляды. Это не давало людям врезаться в меня, и я могла рассматривать пейзаж.
Я ошибалась раньше. Тут было лучше, чем выглядело по телевизору. Камеры просто не могли передать глубину трещины, созданной городом, над которой мы шли по тонкой полосе дороги, которая даже не считалась мостом. Это было как лоза в джунглях из асфальта. Нас окружали безумно наклоненные здания, похожие на скалы, их лица в окнах поднимались почти на сто футов к Небесным путям и опускались почти на тысячу футов в яму. Безумные строения были собраны, как ящики с грузом, но они двигались, как блоки дженги, покидали башни и присоединялись с постоянным низким гулом. Пока я смотрела, офисное здание пропало, оставив большую дыру в стене зданий, и через пару минут ее занял кирпичный многоквартирный дом.
Некоторые здания изначально были без электричества. Широкая сеть проводов покрывала их, как паутина, тонкие оранжевые, белые и черные линии тянулись в каждое окно, питали квартиры сотен тысяч жителей. Даже без бремени платы за аренду я не знала, как кто-то жил в постоянно движущихся зданиях, но их было много. Куда бы я ни смотрела, люди устраивались в пустых квартирах и офисах, порой веревочные лестницы тянулись из окон, создавая дороги над постоянно движущейся стеной зданий.
Это было безумно, но меня радовало, что Рентфри был не скоплением палаток для бездомных. В программах любили показывать страдания, но некоторые комнаты, насколько было видно в окнах, были с телевизорами и диванами, как в квартирах обычных работников. А далеко внизу было крупное круглое строение.
— Что там? — спросила я у Ника, склоняясь над проволокой, которую кто-то добрый сплел по краю моста, чтобы туристы не разбивались. — Похоже на стадион.