— Я хочу его дождаться, — выдернув ткань из зубов зверя, произнесла Анна, хмуро глядя на Таша.
А пес снова попытался увезти ее, мягко сжав челюсти на ее руке — не раня и не делая больно.
— Таш! — нервное напряжение вылилось почти в крик, полный приказа и недовольства.
Животное в ответ заскулило, почти умоляюще глядя на нее. А после, буквально через миг, снова настороженно повернулось к двери, словно закрывая ее собой, скаля пасть и заставляя принцессу удивленно подняться на ноги. За дверью послышались стремительные приближающиеся шаги, а после она распахнулась, и на пороге замер Кассиан, глядя на нее, поверх вздыбленной холки адского пса.
Принц выглядел ужасно, и это мягко сказано. Анна широко раскрытыми глазами рассматривала его, несколько опешив от его вида. На большом сильном теле были лишь брюки. Обнаженный торс был покрыт брызгами крови, а руки были в ней буквально по локоть, сплошь заливая кожу, и тягучие капли еще стекали по ним вниз, срываясь на пол с кончиков когтей. Трансформация еще не закончилась, и голову демона украшали рога, нервно дергался хвост, клыки торчали наружу, а на висках, шее, животе и кое-где по телу сверкала чешуя брони. Глаза сияли алым, и не казалось, что вот-вот вернут себе прежний синий цвет.
— Тебе следовало уйти, — голос принца был жестким и шипящим, а все его тело ужасно напряженным, и казалось, напрягалось все сильней, пока он смотрел на Анну эту минуту, а она на него.
— Я не боюсь тебя, — честно, но шепотом произнесла Анна, стараясь смотреть только на лицо и не видеть той крови, что когда-то текла в жилах живого человека, теперь растерзанного на куски в буквальном смысле.
Но нельзя было не думать об этом, и помимо того, что Анна действительно не боялась сейчас Кассиана, внутри сжимался комок отвращения к тому, что она видела то, что он сотворил. Знала причины подобной жестокости, но не понимала их и вряд ли когда-нибудь поймет. И в ней боролась злость за это со смирением, что такова настоящая жизнь, которую она когда-то так жаждала познать. А ведь Хасин предупреждал, что многое ей придется не по душе, и она была готова к этому. Вероятно, именно эта готовность и давала ей сил держать свое возмущение и недовольство при себе. Мир не станет подстраиваться под нее, а вот ей придется. И давно пора приступить к серьезным вещам, а не мелочам, с которыми она сталкивалась до сих пор.
В ответ на фразу Анны Кассиан…весело рассеялся, что заставило девушку непонимающе посмотреть на него и невольно почувствовать, что что-то не так с ее принцем: смех был издевательским. Принцесса смотрела на демона и понимала, что вот сейчас, в этот самый миг, всего лишь мгновение, совершенно не узнает его. Что в эту минуту перед ней не Кассиан, которого она знала и любила, а кто-то другой, иной.
— Урок на будущее, Анна, — смех оборвался так же резко, как начался, а Кассиан вперил в нее тяжелый взгляд алых глаз, — держись подальше от разъяренного демона. Ты не выдержишь его ярости.
А в Анне всколыхнулось глупое желание исправить все происходящее. Вдруг поверилось, что она должна что-то сделать, что ей это по силам. И это желание, подпитанное чувством любви, грело ее храбрость, заставляя забыть о благоразумии. А еще хотелось доказать свои слова о том, что она не боится. Но не ему. Себе доказать, что та дрожь внутри — не страх.
— Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, — прозвучало уверенно, когда принцесса сделала маленький шажок навстречу своему демону.