— Я их испепелю, — прорычал он. — Разорву, а потом испепелю!
— Кайло, со мной все в порядке. Я их прогнала.
— Все равно испепелю.
— Кайло…
— И весь город!
— Кайло… Кайло, да посмотри же на меня! Не надо никого испепелять. Так они просто расскажут, что тут живет сумасшедшая, которую они пришли спасать, а она избила их посохом. А если ты их испепелишь, за них придут мстить, и будет только хуже. Сноук может узнать, где мы. Клянусь, я в порядке. В отличие от них… Просто обними меня, хорошо?
Он был все еще зол. Он все еще хотел что-нибудь разрушить. Утолить жажду мести. Ну ничего, его время еще придет. У него очень, очень хорошая память. А пока он превратился в человека и крепко-крепко обнял свое сокровище.
— Знаешь, — сказал она, положив голову ему на плечо, — Произошло кое-что странное. Когда я в драке уронила посох, мне показалось, что мой… твой камень нагрелся, и внезапно посох снова оказался в моей руке! И вообще… Этих идиотов, конечно, повредили твои заклятия, и я хорошо умею драться, но тут… Как будто в меня кто-то вселился! Дух древнего воина или что-то в этом роде. — Она улыбнулась: — Они надолго запомнят, как спасть кого-то без разрешения. Дебилы!
— Я говорил, что камень магический… Думаю, он тебе помог. Не снимай его больше, пожалуйста.
— Но он же твой.
— А ты моя… В смысле, ты моя пара. Он просто будет у тебя храниться. Хорошо?
Рей поцеловала его в шею.
— Ты ничего не поймал на охоте?
— Нет, — соврал он.
— Бывают такие неудачные дни… Возвращаешься ни с чем, — со знанием дела кивнула она.
…Он целовал ее отчаянно и жадно, как в том сне, и она отвечала ему с такой же страстью, шепча между поцелуями, что никому не позволит их разлучить. Никогда. “Никогда”, — отозвался он, скользя губами по ее шее. — “Ты моя… моя”.
***
— Нам надо отсюда уходить, — сказала Рей после ужина. — Люди знают, где мы, и… Нет, сжигание города не поможет.
— Ну, не знаю, — пробормотал он. — Мне кажется, что поможет. Нет города — никто не ходит. К тому же, мы не до конца исследовали башню.
— Я все расчистила внизу. В человеческой форме ты вполне можешь туда спуститься и посмотреть.
Они спустились вниз, и Рей показала Кайло мозаику с двумя руками. Когда они вместе к ней прикоснулись, по их пальцам словно пробежали искры. Их чувства обострились до предела. Внезапно комнату залил яркий свет, и перед ними возникла призрачная фигура.
— Приветствую вас, Реван и Бастила. Точнее, их новые воплощения. Раз вы снова встретились, значит, миру угрожает великая опасность…
========== Часть 5 ==========
Кайло Рен испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он был рад, что они с Рей оказались воплощением Ревана и Бастилы. Это значило, что они суждены друг другу, и можно было особенно не волноваться, что она передумает быть с ним вместе. Да что там рад — он был счастлив. Но, с другой стороны, ему ужасно не хотелось лететь куда-то спасать мир. Это было слишком похоже на его родителей. На его дядю. На их друзей.
Сам он мечтал вернуться с Рей домой, в свою пещеру. Они бы читали, нежились в горячих источниках, познавали бы друг друга. Во всех смыслах. А если он пойдет спасать мир, все рано или поздно поймут, насколько он не подходил для этой роли. Что он был не добр, не благороден, не щедр. Что он был гневлив и злопамятен, что он ненавидел людей (всех, кроме Рей), как и положено злому черному дракону… Кайло был уверен, что в итоге он еще и окажется в чем-нибудь виноватым!
Он посмотрел на Рей. Та собирала вещи и тоже, кажется, грустила.
— Не хочешь спасать мир? — спросил он.
Как все-таки они хорошо друг другу подходили…
— Нет, не в этом дело…
— А в чем?
Она вздохнула.
— Не знаю, как объяснить…
— Попытайся. Я пойму. Я очень умный.
— То, что сказал этот призрак. Что мы новое воплощение Ревана и Бастилы.
Кайло не поверил своим ушам. Ей не нравилось то, что они предназначены друг другу? Но ведь…
— Если это все судьба и предназначение и у нас не было выбора, то как понять, настоящие ли у нас чувства или нет? Как понять, захотел бы ты быть вместе с необразованной сиротой из Джакку, если бы я не была воплощением колдуньи, умершей тысячу лет назад?
— С моей стороны точно все чувства настоящие, — безапелляционно заявил он. — Тут даже обсуждать нечего.