— Начни с него, видишь, он хочет ее съесть. Как остальных. Разодрать тело и выпить оставшуюся кровь. — Освальд зашептал, не отрывая взгляда от существа.
Внутри Йегера все переворачивалось, и так, как было прежде, уже точно ничего не могло стать. Шепот словно снес последнюю стену в сознании, убрав все препятствия, высвободив из заточения ставшую истинной сущность. Ту, которая жаждала только одного: мести, крови, убийства. Ту темную сторону, которая поглотила Йегера в считанные секунды.
Склонив голову, он стоял с оторванной головой существа, не делая ни вдоха, ни выдоха. Во рту пекло от странного привкуса тягучей крови, стекающей по его лицу, впитывающейся тут же в одежду. Сейчас он почти ничем и не отличался от этого убитого бедолаги. Взгляд Эрена уж точно был таким же безумным, исполненным горечи и безысходности.
Отбросив от себя голову, направив начавшее иссыхать тело к стене, Эрен двинулся было к Освальду, но замер, когда его взгляд вновь остановился на Микасе. От одной только мысли о ней становилось настолько дурно, что даже, взвой он волком, уничтожь хоть всех вампиров, ничего бы не помогло. Полнейшая обреченность. Полнейшая пустота. Лютый и неконтролируемый голод, пробудившийся в короткое мгновение.
Он точно вернется за ней. Умрет с ней. Огрызнувшись на улыбающегося Освальда, Йегер зажмурился, попытавшись в очередной раз усмирить пресловутые инстинкты, поселившиеся в нем, но никакого результата не последовало. Предсмертные крики на улицах, стучащие кое-где человеческие сердца, непрекращающийся манящий запах. Эрена разрывало на части от всего этого. Он не помнил себя в моменты, когда метался от тела к телу, осушая каждое до последней капли. Не было отличий, кто возникал перед ним: человек или животное. Все — источник пищи. Его жертвы. Он не отдавал отчет своим действиям, погрузившись в настоящее животное безумие, требовавшее унять никак не прекращавшийся голод.
Среди пылающих строений он скользил тенью, двигаясь настолько быстро, что при всем желании ни один человек не заметил бы его. Только когда из всех звуков остался треск дерева, да тихий ветер, Йегер остановился, закрыв глаза, выпрямившись, совершенно не двигаясь. Все произошедшее и могло бы показаться кошмарным сном, но слишком отчетлив был вкус крови, слишком отчетливы оставались запахи. Все казалось чересчур, слишком, вне его сил. С таким нельзя было смириться, нельзя было жить дальше.
Йегер отчетливо слышал запах Микасы. Он двинулся обратно, неторопливо, словно опасаясь вновь взглянуть в ее лицо, которое навечно запечатлелось в его памяти. Каждая черточка, каждый изгиб тела — он помнил все настолько ярко и отчетливо, будто она поселилась в его голове. Скривившись от таких мучительных чувств, Эрен вошел в дом, только чтобы поднять тело Аккерман уже спокойно. Опустошенный, он взглянул на Освальда, сидящего величественно в кресле.
— Каждый из вас, — он поморщился, понимая, насколько глупо звучало это отделение себя, — каждый будет жалеть, что ты сделал меня таким. В ваших интересах, чтобы я умер поскорее. Ведь ты сам сказал, что я не усмирю все свои чувства к ней, не смогу быть с ней. Тогда и вы все перестанете существовать. А я… Я найду способ, как умереть. Не вышел идеальным твой план.
— Раз уж тебе так хочется мести, то слушай внимательно. — Освальд поднялся и вышел на улицу, наблюдая за тем, как восходит солнце. — Скоро прибудет совет князей. Они — власть над всеми вампирами. Клан Фриц правит нашим обществом не одно столетие и пользуется достаточным уважением. Сейчас ты — никто. Ты слаб, неопытен и глуп, что доказывает труп на твоих руках. Когда они убьют меня за нарушение кодекса, тебя могут отправить в одно из верных им княжеств, либо убить вместе со мной.
Освальд шел медленно, наслаждаясь прохладным бризом и запахом тлеющих тел.
— При первом варианте превратись в губку, пользуйся тем, чему они будут учить тебя. Чем ты старше — тем лучше контролируешь голод. Чем больше самоконтроля — тем сильнее и продуманнее твои шаги. Засунь свою месть куда подальше. Вряд ли твоя пара хотела бы, чтобы ты так глупо умирал. Хотя, знаешь, она была так прекрасна в страхе. А глаза! Какие же красивые глаза. Чистые, серые, ну просто прелесть. Да еще и такая храбрая, чуть не вынесла мозги нашему мертвому другу.