— В роду Блэков были вейлы. Сюрприз. Они не настолько чистокровные, насколько хотели бы казаться.
— Я вейла? — нерациональное желание побеждает, и Драко бросает взгляд через плечо в поисках крыльев. Смех серебристым переливом касается его слуха.
— Частично. Крыльев у тебя нет и не будет. Как и других внешних признаков, — на секунду за ее спиной мелькает кончик хвоста, снова скрываясь за мороком. — Однако лишить тебя магии я не могу. Ты, наверное, единственный, кто в безопасности рядом со мной. Весьма удачно, на мой взгляд, что мое сердце тянется к тому, кому я не могу навредить, — Драко дает себе секунду, чтобы насладится этими словами, прежде чем обрушить на эмоции логику и знания.
— Суккубы не способны чувствовать что-либо, кроме голода. Манипулировать мной не лучшая идея! — Гермиона притворно охает, прикладывая руку к груди.
— Ты в этом уверен? Суккубы ведь практически не изучены. Сказки да легенды. Но даже в них можно читать между строк. Любовь Морриган к своему рыцарю-соколу была настолько сильна, что она ни разу не вкусила его магии. Он умер волшебником, — она снова снисходительно улыбается, словно объясняет что-то неразумному ребенку.
Но Драко едва ли обращает внимание на ее выражение лица. Его мозг кипит, как зелье в перегретом котле. В виски ощутимо бьет шальными мыслями.
— Ты… Нет… Мерлин… Ты не могла… Гермиона… — он так много хочет сказать, что путается во фразах. — Ты знала? Знала, что с тобой будет? Что ты станешь этим! — приходится опереться рукой о стену, иначе головокружение победит.
— Нет. Я не знала, что заперто в «Сердце». Я искала артефакт, способный примирить «меня» внешнюю со «мной» внутренней. И, надо сказать, ему это и правда удалось, — Гермиона чуть пожимает плечами, как будто не видит особой проблемы в случившемся. И в это легко верится. В ее последней фразе ни капли лжи. Проблема ее страха не оправдать чужие ожидания решена.
— А я? Почему ты не рассказала мне? — Драко зарывается рукой в волосы, до боли оттягивая их у корней. — Пусть не сразу, но хотя бы после…
— После того, как открылась тебе? — Гермиона продолжает, не ожидая подтверждения. — Я хотела. Но между нами все было так зыбко. На нашем первом настоящем свидании я планировала открыть карты. Судьба решила иначе, — она смотрит на Драко очень внимательно. Ищет признаки понимания. — Я хочу коснуться тебя.
— Ты не можешь о таком просить. Не можешь! Ты уничтожила девушку, которую я любил! — Драко бьет кулаком в стекло, стесывая кожу на костяшках о крупную трещину. — Мордред! — капли крови медленно окрашивают белые перья.
Драко так сильно тянет в крайности, что вот-вот расщепит. Он будто входит в аппарацию, не зная, в каком из двух мест хочет оказаться больше. Там, где он больше никогда не увидит это лицо, эту улыбку. Где Гермиона Грейнджер будет просто мертва и ее можно будет похоронить и оплакать, отпустив боль. Или же он хочет остаться в мире, где она все еще жива, хотя и стала другой. Но ее можно коснуться, поцеловать. Можно быть с ней рядом. Можно любить ее.
В мысли вторгается настойчивый стук двух пар ботинок.
— Гермиона, наведи морок, им еще рано видеть тебя такой, — Драко безошибочно определяет визитеров. По палате проносится розовый смерч, наводя порядок. Сфера зависает в воздухе. Быстрая тень мелькает, прячась в слепой зоне между окном и дверью.
— Поттер, Уизли, — Драко оборачивается. — Вы за мной? — спрашивает он, замечая форменное облачение.
— А есть за что? — огрызается Уизли.
— Рон, Малфой тебе если не жизнь спас, то магию точно, — Поттер смотрит в палату. — Как она?
— Зависит от того, что ты надеешься услышать. Если уповаешь на то, что она волшебным образом излечится, у меня для тебя плохие новости. Если ты спрашиваешь, жива ли Грейнджер, то ответ положительный, — Драко старается говорить обтекаемо, без подробностей, надеясь для начала выяснить не произошло ли что-то за время, пока он был в отключке.
— А ты? — Поттер, кажется, и сам удивлен своим вопросом. — Твоя магия…
— При мне. Предполагаю, она взяла часть моей и часть Уизли для того, чтобы окончательно слиться с магией «Сердца», — Драко старается придать голосу максимальную незаинтересованность. — Кто-то интересовался ей? Робардс? Барлоу?