– Я хотел бы задать вопрос, – Драко явно тянул время, будто выдавливая из себя слова.
– Да-да, я слушаю.
– Скажем, есть человек. Человек, который… Для которого аромат амортенции знаком.
– Так-так.
– Запах амортенции напоминает ему запах… Другого человека.
Слизнорт улыбнулся и поднял ладонь, прерывая невнятную дилемму Драко:
– В таком случае, мой дорогой друг, никаких приворотных зелий уже не требуется. Человек и так одержим, – поймав ошеломленный взгляд ученика, Гораций поторопился добавить, - Не сказать, что именно одержим, но определенно питает какие-то любовные чувства.
Малфой на секунду замер, затем мрачно покосился на педагога и процедил:
– Полная чушь, – слизеринец резко развернулся к выходу и кинул напоследок с особой желчью, – И всё, что Вы рассказываете – это сказки для детишек.
– Какой цинизм!
Гораций не успел опомниться, как дверь его класса с громким треском захлопнулась. Скрипя зубами, Драко удалялся быстрым шагом и всюду ему чудился аромат амортенции – маттиола, мёд и запах влажной земли. Аромат, которого он избегал больше полугода.
Совесть
Каждый раз, выходя из выручай-комнаты, где Малфой проводил часы с исчезательным шкафом наедине, он чувствовал, как ком в груди растет. Ему будто становилось мало места, он подкатывал к горлу, но Драко давил эту слабость, глотая её, и продолжал делать то, что должен. И тогда это разъедало его изнутри. Драко опротивел свет, опротивело собственное отражение в зеркале, опротивели руки, которые раз за разом открывали злосчастную дверцу шкафа. Он не мог отступить. И ему следовало бы гордиться. Но от чего-то вместо гордости в Малфоя проникало другое.
В этот день слизеринец покинул выручай-комнату ранним утром. Погода была отвратительной – не просто дождь, а мокрый режущий снег и колкий ветер. Но, благо, это только за окном. У Когтеврана и Гриффиндора был урок по квиддичу. Драко знал, что Августа терпеть не могла участвовать в игре, и тем более он знал, что она ни за что не вышла бы на поле в такую погоду. Хитрая, девчонка всегда находила возможность остаться в когтевранской гостиной.
Драко не контролировал ноги, они сами несли его туда, где пришло бы утешение. Он даже поблагодарил удачу за то, что пароль Когтеврана сегодня оказался проще обычного. Покачиваясь, юноша ввалился в гостиную. От неожиданности, Августа вскочила с синей велюровой софы и книга с ироничным заголовком «Лицом к лицу с безликими», лежавшая у неё на коленях, свалилась на пол.
– Совсем обезумел, Малфой! Ты не отмоешься от вопросов, если тебя увидят в гостиной… Когтеврана…
Голос Креспо затих, когда Драко поднял на неё раскрасневшиеся глаза. Августа в миг оказалась рядом и подхватила его по руку. Юноша безжизненно повалился на когтевранку так, что она едва ли смогла его удержать.
– Эй, Драко… Что же ты? Прошу, скажи хоть что-нибудь. Тебе нужна помощь? Я сейчас схожу за мадам Помфри, – Августа усадила юношу на близстоящее кресло, но Драко вцепился руками в запястья когтевранки так, что ей пришлось умолкнуть и остановиться. Он хотел было что-то сказать, но вместо этого просто уткнулся лицом в ладони девушки и хрипло зарыдал.
Девушка обмякла и с большим сожалением посмотрела на друга. Да, именно друга. Это было очень странное специфическое единение. О них не знали, о них могли лишь догадываться. Драко болел своей репутацией и Креспо приняла правила его игры. Редкие встречи, редкие переглядывания и как итог – когтевранка знала его лучше, чем кто-либо в школе. Лучше, чем кто-либо в поместье Малфоев.
Августа догадывалась о многом. Догадывалась о давлении, которое возлагается на младшего Малфоя его семьей, догадывалась о том, что ему уготована причастность к Тёмному Лорду. Ей не нужно было задавать вопросы, сообразительная когтевранка сама предугадывала исход. И она не вмешивалась, за что Драко был ей премного, хоть и безмолвно, благодарен.
Но тем не менее Августа знала меньше, чем ей казалось.
– Внутри меня что-то ноет и я не могу это заткнуть! – захлёбываясь, Драко запинался, – Я готовился так долго, Креспо. Это моё предназначение, правда? Скажи мне, что это так!
Августа не могла ответить. Она отличалась честностью и сейчас это качество могло навредить.