Я спустилась в холл, уселась на квадратный пуфик перед крошечным стеклянным столиком. Отсюда открывался чудесный вид на внутренний дворик отеля. Девушка, в строгой деловой форме поставила передо мной чашку капучино, вежливо улыбаясь. Она, наверняка моя сверстница, пронеслось в усталом мозгу.
Благодарю ее, и уясняю, то, что заметила еще вчера. Весь персонал рассматривает меня с интересом. Вчерашние официанты, бармен, тамада, а сейчас и эта милая девушка, которая принесла мне напиток. Зная систему этого бизнеса изнутри, понимаю, что за мной тянется шлейф сплетен. В их глазах я собой представляю воплощение настоящей золушки, и они пытаются рассмотреть счастливицу. Возможно, понять мой секрет. Только вот его нет.
Запахиваю кофту и погружаюсь в невесёлые размышления. Скорее всего в глазах этих работников я самый удачливый в городе человек. Только это не так. Я пленница, игрушка. Как ни банально распространённое выражение про золотую клетку, оказалось правдивым. Все вокруг было не ужасно, даже наоборот, красивый интерьер, вкусный напиток и Париж завтра.
Только почему у меня нет никаких эмоций? Почему я чувствую себя оболочкой, из которой вытянули все содержимое. Мне не хотелось смеяться, я не чувствую прелести этого напитка, нет желания бродить по улицам Парижа. Я просто сижу в полной эмоциональной тишине. Есть такое слово «прострация» — угнетённое, подавленное состояние и полное безразличие к окружающему. Вот именно его я бы применила к себе.
А что дальше я не знала. Должны же существовать в жизни хоть какие-то ориентиры. Какое-то направление, указывающее путь. А у меня сейчас нет. Нет ничего. Только выгоревшая душа.
Тут я почувствовала лёгкий шлейф запаха ментоловых сигарет, смешанный с французскими духами. Обернулась в ожидании увидеть носителя этого запаха. Видимо моё обоняние под воздействием стресса усилилось.
— Ну привет, Тамара. — Давно мы не виделись.
Напротив, меня стояла Алла. Стройная, сжимавшая ручки темно синей лакированной сумки. Ее белоснежные волосы переливались под выбивающимися из-под верхних витражей лучами утреннего солнца.
— Хреново выглядишь… Что, брачная ночь измотала тебя?
От ее наглости самоуверенности меня накрыло черной пеленой ненависти. Меня можно давить до определённого момента. Но потом я взрываюсь, никак не думая о последствиях взрыва. А сейчас я на такой грани, на которой еще ни разу не была. И увидеть перед собой эту холеную, самоуверенную стерву, слушать ее подколки выше моих сил. Не ей судить меня, и обсуждать моё состояние. Пусть идёт лесом, полем, к черту в зубы. Но меня не трогает. Я не в том состоянии, чтобы терпеть еще хоть одно надругательство. Даже от дочери всемогущего Ветрова.
— Не твоё дело. Грубо отрезаю, поднимаясь и планируя уйти.
— Он свадьбу, уверенна, не сможет пережить. Холодные глаза улыбаются, и смотрят на меня с превосходством.
— Кто именно? — я несу явную глупость, прекрасно понимая о ком, мы говорим.
Ее фальшивая улыбка выбивает почву из-под ног.
— Сержио. — Он тебя любил как ангела. — Ты казалась ему не такой, как все. — Ну что ж теперь оценит ваше шикарное торжество. — Твои слезы во время вручения подарка, ролики уже гуляют в интернете.
Блондинка даже градус улыбки не понизила. Смотрела на меня с этим снисходительным выражением, насмехаясь.
— Красивая церемония кстати. Трогательная.
Я понимаю, что мне хочется ее убить, размазать по стене. Впервые в своей жизни я мечтаю с кем то расправится физически, уничтожить. Как они мне все надоели, люди без души. Я останавливаюсь и пристально смотрю в ее самодовольную физиономию.
— А с чего вдруг такая забота о Сергее.
Чувствую… вот сейчас она получит всю порцию заслуженного презрения. Прикрываю глаза, на секунду, собираясь с мыслями. Глубоко вздохнув в упор, смотрю на застывшую, от моей наглости, Аллу.
— Или ты сама лично не помогала его убивать? — Уродовать и садить в подвал к твоему папаше?
С удовольствием отмечаю ее мёртвую бледность, проступающую на щеках.
— Может поэтому он тебя не смог полюбить, потому что знал, ты первая, кто ему в спину нож воткнёт?
— Не понимаю, о чем ты…
Она растеряна, и смотрит на меня в недоумении.
— Ну и дура…
Видя ее реакцию, понимаю, в самом деле она пребывает в неведенье.