— И кто решил, что в этом виноват он? — она пыталась изобразить только профессиональную заинтересованность, но дрожь в голосе выдала её. — Или он сам признался в этом?
— Нет, точнее, не совсем так. Он рассказал о том, что убил свою жену и ребёнка, когда его допросили при помощи сыворотки правды, а ещё о его вине говорят извлечённые воспоминания.
— Понятно, — тихо ответила Гермиона.
Она не понимала своих чувств, а Гарри не стал продолжать рассказ. В комнате повисла тишина, что приятно обволакивала. На несколько минут девушка смогла отпустить навязчивые воспоминания, связанные с убийством незнакомца, и вернуть себе былую пылающую ненависть. В нос снова ударил аромат полевых цветов и весенней свежести, от которого Гермиона быстро отмахнулась, не заметив обеспокоенного взгляда лучшего друга.
— Неужели она хотела, чтобы я защищала её сыночка? — прошептала Грейнджер, не отрываясь от открытого окна. — Как думаешь, Гарри? Она действительно надеялась на то, что я соглашусь его защищать?
— Я не знаю, Гермиона, и советовал бы тебе об этом не думать.
— Как она посмела? Как посмела думать о том, чтобы обратиться ко мне за помощью? — продолжала девушка, словно заведённая. — Неужели она могла предположить, что я соглашусь…
— Тебе письмо, — прервал её парень и протянул тёмно-серый конверт, который она тут же узнала.
— Похоже, что меня немного потеряли, — Гермиона быстро вскрыла письмо и пробежалась глазами по нескольким написанным строкам. — Прискорбно, конечно…
— Что случилось?
— Сегодня моего подзащитного должны были перевести под домашний арест, но вместо этого нашли только его труп. Он повесился. Бедный, бедный Лиам…
В ней и правда проснулось какое-то подобие сочувствия и сожаления, но неизвестно только по какой причине. Она умела находить в разговорах с Лиамом какие-то наставления и уроки, что были в некоторой мере необходимы. Гермиона даже подумывала над тем, чтобы обсудить с ним то, что случилось с ней две недели назад, но видимо не судьба.
Она покрутила письмо в руках, вспоминая их встречи, что навсегда отложились в памяти. Блэйк был моральным уродом и самым настоящим преступником, который заслуживал смерти, но что-то в нём было близкое ей, но они никогда и ни с кем не поделяться этими размышлениями.
— Это беладонна? — Гарри указал на открытый флакончик. — Не думал, что у тебя в квартире можно отыскать что-то подобное. Почти пустой флакончик.
— Порой меня одолевает язва, — спокойно ответила Гермиона, переключаясь на разговор с другом. — Я уже перепробовала очень много всяких способов избавиться от болей в желудке, и пока что беладонна занимает лидирующее место.
— Тебе стоит попробовать нормально питаться, — добродушно протянул Поттер. — Завтра я уже должен появиться на работе, но если вдруг ты не уверена в своём самочувствии, то я могу взять ещё несколько выходных.
— Не стоит, — она подошла к другу. — Ты и так много сделал для меня, дальше я справлюсь сама. Спасибо, Гарри.
— Береги себя, Гермиона, — Поттер обнял подругу. — Я очень люблю тебя.
Он исчез, оставив девушку наедине со своими бесами. Но она знала, что её уже ждут, поэтому быстро собралась и аппарировала из квартиры, выкинув флакончик с беладонной в урну — это явно было не то, что должен был заприметить Гарри. Теперь оставалось надеяться на то, что он быстро забудет о ней, и не вспомнит в самый неподходящий момент.
Белое облегающее платье ниже колен, высокий хвост и коричневые лодочки. Наверное, это был первый раз, когда Гермиона появилась в стенах Департамента в подобном виде. От неё пахло сладкой ванилью, которая перебивала назойливый аромат полевых цветов, что безустанно преследовал её. Грейнджер почувствовала необходимое облегчение, как только оказалась в месте, именуемое «второй дом».