— Ага. — Он повторяет еще раз, внутренне задыхаясь, когда в его голове мелькает множество изображений того, как она и Наруто обмениваются прикосновениями — в течение шести неумолимых лет.
Печальная улыбка поднимает губы девушки, ее глаза отстраненные и опущенные. Она подпирает подбородок рукой, все еще перемешивая лед соломинкой.
— В любом случае, та ночь была довольно сумасшедшей.
Саске тяжело сглатывает.
— Ты помнишь… — Сакура начинает осторожно, и Саске уже знает по несчастному выражению ее лица и этой вечной печали в ее глазах, что именно это воспоминание она переживает прямо перед ним. То самое воспоминание, которое он видит в своих кошмарах, и то самое воспоминание, которое преследует его каждый раз, когда он закрывает глаза. Нерешительность, внезапная резкость в ее голосе и напряжение в ее плечах — язык тела человека, который живо вспоминает момент, когда его сердце разбилось. Страха в его желудке достаточно, чтобы заставить его чувствовать себя плохо. — Когда мы играли в эту игру?
Сердце колотится, Саске пытается дышать. Даже алкоголь не в состоянии ослабить тревогу, поднимающуюся в его теле. И не только само воспоминание заставляет его пальцы дрожать, а ладони покрываться потом, а скорее…
Они никогда, за всю свою жизнь, не говорили об этом.
Это никогда не поднималось, никогда не обсуждалось; призрак разрушительных воспоминаний тяготел на их плечах, но так и не был признан. Отброшеный в темные тайники их разума, навечно закрытый там.
— Я… да. — Он бормочет, отводя глаза, стыд накатывает на него бурными волнами.
— Знаешь, — продолжает она, опустив глаза, — я на самом деле очень рада, что ты был так честен со мной той ночью — я имею в виду, в ванной. — Конечно, думает он. Было только одно место, где он разбил ей сердце. — Я немного драматизировала. — Она сухо смеется, смех, от которого Саске хочется заткнуть уши и отпрянуть от печали, пронизывающей этот звук. Но потом она смотрит на него с улыбкой. — Но если бы не это, я и Наруто, вероятно, никогда бы не сошлись. Так что, спасибо.
Мир Саске останавливается.
С широко раскрытыми глазами ее слова звучат жестоко и убийственно в его голове, снова и снова.
«Но если бы не это, я и Наруто, вероятно, никогда бы не сошлись».
«Если бы не это.»
Не: «если бы не ты».
Если бы не это.
Перевод: Если бы он не разбил ей сердце на миллион кусочков в ту же ночь, Сакура, возможно, сейчас была бы в отношениях уже шесть лет — не с Наруто, а с ним.
Черт, они, вероятно, были бы женаты прямо сейчас. Потому что, в отличие от Наруто, Саске не стал бы терять ни минуты, чтобы сделать ее своей навсегда. У них могли бы быть дети прямо сейчас. У них мог бы быть дом прямо сейчас.
Она могла быть его прямо сейчас.
Несуществующее будущее мелькает в его глазах, как кинолента — то, что могло бы быть.
При этом мучительном осознании и зияющей дыре, формирующейся в его груди, сжимающей горло, Саске с трудом подбирает слова. В его разуме пустота и короткие замыкания. Сожаление снова вонзает свои острые когти в его сердце, только на этот раз он не готов к силе чувства.
Мы могли бы…
— Сакура, — внезапно хрипит он, сжимая горло. — Мне…
Мне жаль, что я все испортил.
Их официантка резко ставит перед ними два новых напитка — ром с колой перед парнем с разбитым сердцем и «Лонг-Айленд» перед увядающей девушкой.
Сакура быстро подтягивает к себе свой напиток, тут же выпивая половину.
— Блять, Сакура. — Слова немного невнятны, локоть тяжело ложится на стол, и он вцепляется напряженной рукой в свои темные растрепанные волосы, чувствуя себя хуже, чем когда-либо за последние шесть лет. — Я не понимал…
Я так сильно облажался.
Настолько сильно, что он даже не понимал.
— Саске! — Сакура задыхается, ошеломленная его вопиющим расстройством. Она тянется, чтобы погладить его широкое плечо, ободряюще улыбаясь. — Нам было всего двенадцать! Это было так давно, ясно? Сейчас это не имеет значения, я не должна была поднимать этот вопрос, прости, я не… я не знаю, почему я сделала это… — Она массирует лоб, чувствуя себя совершенно глупо и, честно говоря, у нее кружится голова. — Думаю, я изрядно пьяна.