- Я последний раз спрашиваю: что, мать вашу, случилось? Даю пять секунд, чтобы все объяснить. Если я так и не получу внятного ответа, то похер, ебитесь с этим дерьмом сами. Ну?! - прикрикнул Гейзенберг на помрачневшую Кассандру и своевольно отвернувшуюся Альсину. - Я тут вечер просирать с вами не намерен, у меня завтра покер. И если я не выиграю у этого тюфяка Моро те серебряные часы, одной истеричной пигалице придется плохо! И я сам выберу, какой именно! Так что лучше не злите папочку.
- Прибереги свои угрозы для других, Гейзенберг, - отчеканила леди Димитреску, - меня тебе не испугать. Вместо того, чтобы торчать за карточным столом, лучше бы уделил внимания детям, потому что Кассандра возомнила себя настолько взрослой, что… привела мужчину!
На последних словах голос женщины взлетел на пару октав; она обвиняюще указала рукой в сторону девушки, за спиной которой, прячась в тени, мялся молодой человек, растерянный, смущенный, оглушенный столь бурной реакцией Альсины. Кассандра тут же кинулась к нему и взяла под руку, вцепилась крепко, голодно, как вампир в свою жертву, и бунтующе вскинула подбородок.
- Я привела его познакомиться с вами, а не воровать столовое серебро.
- А вот я не удивлюсь, если мы потом не досчитаемся ложек, - бросила Альсина, стараясь унять дрожь в пальцах; она знала, что Кассандра с кем-то встречалась, у всех ее дочерей случались романы, однако не было ничего настолько серьезного, чтобы хоть одна из них приводила парня знакомиться с родителями. Перед новостью о том, что у средней дочери серьезные отношения, леди Димитреску оказалась беззащитной; в ее глазах дети все были крошками, которых необходимо оберегать, а оказалось, что Кассандра уже настолько самостоятельная, что рвется из родного гнезда, чтобы свить свое собственное.
Но Альсина была совсем не готова отпускать своего ребенка, особенно к какому-то незнакомцу, щенку, который не нашел в себе сил поздороваться с ней, хотя взгляд его был прямо-таки наглым. Вон, как жмется к Кассандре! Обманул бедную девочку, отвратил от семьи… леди Димитреску была готова наброситься на парня, задушить его голыми руками, но от слов Гейзенберга ошарашенно замерла:
- А что, давно пора было! Я уже немного беспокоиться начал, что девицы твои никак и ни с кем, но, вижу, что у девчонок все путем, - выжав в рот остатки фруктового пюре, Карл смял опустевшую пачку в кулаке и швырнул ее на газетный столик, после чего небрежно обтер руки о штаны и шагнул к Кассандре. - Да ладно, красотка, не зажимайся ты так. Будто мать свою не знаешь! А вот парню, пожалуй, надо выпить.
- Ты в своем уме?! - Альсина, негодуя, топнула ногой. - Не смей распоряжаться здесь! Это - моя дочь, и если я решила, что ей еще рано встречаться с мужчинами, значит, так и будет.
- И что, она до старости будет у твоей юбки сидеть? - хмыкнул Гейзенберг; он успел пожать руку парню и теперь подталкивал его вместе с Кассандрой к столовой. - Имей в виду, сына я тебе так тиранить не дам.
- Мой сын вырастет настоящим джентльменом. Не то, что ты, - высокомерно изрекла леди Димитреску, но поджала губы, когда Карл издевательски расхохотался.