Какого хера вообще?! На кой черт тогда нужно было назначать встречи почти на каждый вечер, мечтательно вздыхать и таращиться так, словно у Карлины хуй на лбу вырос?! Нехер было ходить вокруг да около, когда сам раздразнил женщину из семьи Гейзенберг; это все равно, что вулкан разбудить - спасет только бегство, и то не факт.
Но Альцин бежать не собирался, и, судя до довольной физиономии графа Кровопийцы, именно этого он и добивался с самого начала: хотел, чтобы Карлина сдалась, чтобы не он выглядел коварным соблазнителем, а она предстала распутницей.
Как будто репутация в их краях кого-то ебет! Пиздец как интересно Донне, что они трахаются, настолько, что она разошлет телеграммы всем соседям. Даже Миранде было безразлично, чем заняты ее дети, так что Карлина не испытывала ни стыда, ни грусти; она просто подошла и взяла то, что хотела, как и всегда.
А Альцина Димитреску она хотела сильно, до сухости во рту, до головокружения, до слабости во всем теле; фройлян Гейзенберг была сильной женщиной, и мужчина ей нужен был под стать. Конечно, Альцин был не идеален, однако в их дыре сложно найти кого-то получше: всех более-менее сносных мужиков Миранда давно пустила в расход после своих неудачных опытов.
Карлина вынырнула, отбрасывая мокрые волосы со лба и протирая ладонями лицо; вода стекала по ее плечам, волосы облепили спину, как водоросли - валун, а в носу засел запах соли для ванн: успокаивающие мята, душица и ромашка. Как будто в чае искупалась. Воду для женщины готовил Альцин; видимо, посчитал, что Гейзенберг много нервничала. И подколол, сволочь, и вроде как позаботился; Карлине было приятно, но в то же время в груди свербело от раздражения. В любом поступке лорда Димитреску ей мерещилась издевка. Наверное, это уже паранойя, однако женщине нравилось перебирать в голове поступки и слова Альцина, словно просыпанные зерна. Совсем не думать о нем уже не получалось.
Перебросив руки через края ванной, Гейзенберг откинулась на бортик, уютно устроив затылок на подушке; она слышала, как мужчина весело плескался в крови, омывал шею, плечи и грудь, растирал кровь по рукам, жмурясь от удовольствия; Карлина не любила его таким - окровавленным, лежащим в ванне, для заполнения которой требовалось убить не меньше пары дюжин человек. Это было противно, уродливо, сильно отдавало ебанутым культом Миранды, которой самые дремучие крестьяне даже как-то приносили в жертву своих детей. Тупицы; Карлина всегда вспыхивала, когда думала об этих ребятишках и их семьях. Ее саму родители пытались защитить, но куда им тягаться с Мирандой? Потом уже Гейзенберг сама берегла своих родных от этой больной суки; самой ей было надеяться не на кого.
Альцин, несмотря на то, что много времени они проводили вместе, был не тем, на кого стоило бы полагаться.
- О чем задумалась, моя дорогая? - спросил лорд Димитреску, громко, с удовольствием отфыркиваясь; кровь стекала, огибая его скулы, лоб, линию подбородка, стремилась вниз по шее к рельефной груди, повисла каплей на кончике носа, которую Альцин надменно смахнул пальцем. Карлина искоса взглянула на него и тут же отвела глаза.
- О том, что ты похож на кусок тофу, плавающий в томатном супе, - обронила она сонно, уходя в воду по шею; женщину мягко клонило в сон, разомлевшая от воды и тепла, Гейзенберг была готова уснуть, однако для здорового сна наполненная ванна едва ли подходила. Стоило вылезти из воды, вытереться нагретым полотенцем, подготовленным запуганными до смерти слугами замка, и пойти в спальню, где Карлину ждала мягкая, удобная кровать. Нахер гробы; если Гейзенберг все-таки случится помереть, то пусть ее хоронят на шикарной постели.
- Довольно бесцеремонное замечание, - заметил лорд Димитреску; тряхнув влажными, слипшимися от крови волосами, он поднялся на ноги, и кровь в ванне заволновалась, чуть не выплескиваясь через борта. Звук был такой, словно со дна океана поднялась субмарина, и губы Карлины тронула туманная улыбка: Альцин тоже мог похвастаться наличием торпеды внушительных размеров, а яйца - как парочка морских мин. Женщина хмыкнула, сдерживая смех, который не остался для лорда Димитреску незамеченным. Пройдя босиком по выложенному изразцами полу за ширму, оставляя за собой кровавые следы, Альцин включил душ; Карлина, мгновенно оживившись, села повыше и перевернулась на живот, устроив подбородок на сложенных поверх бортика ванны руках. Силуэт голого лорда Димитреску вызывающе белел сквозь ширму из дымчатого стекла.
- Позволю себе предположить, что смеялась ты тоже надо мной? - спросил мужчина, стараясь перекричать шум воды. Карлина улыбнулась, дурашливо сморщив нос.
- Конечно. Ты же здесь главный клоун.