« Мы тут с Гарри встретились и решили посидеть в баре. Приду поздно, люблю.»
— Очень вовремя — выдохнула Гермиона, сменив свою шёлковую блузку и юбку на домашнюю зеленоватую пижаму. Было бы весьма проблематично объяснять Рональду, зачем ей написал их общий школьный враг Малфой и каким образом несчастное письмо адресовано его жене.
Усевшись на кровать, после горячей ванны и поставив чашку лавандового чая на прикроватную тумбочку ,Гермиона достала из сумки конверт. Тот был белоснежный, под действием магии скорее всего и был подписан очень аккуратно. Да, в школе Малфой был одним из немногих, кто действительно уделял своему почерку внимание.
Так странно помечать такие вещи и странно ещё то, что девушка до сих пор не избавилась от конверта, как только увидела автора.
Не смотря на общую взаимную неприязнь, сейчас она уже не так маленькая вспыльчивая девочка гриффиндорка, а вполне взрослая девушка, которая отпустила всё это, как только под алтарём сказала «Да».
Гермиона поджав губы взяла в руки конверт. Приятная на ощупь гладкая бумага, которую поглаживали кончики пальцев.
В верхнем углу было аккуратно выведено чёрными чернилами «Для Гермионы Уизли». На лице растянулась усмешка, а с губ сорвался смешок, стоило представить с каким отвращением Малфою пришлось писать новую фамилию Грейнджер. Осторожно открыв конверт, девушка развернуло письмо.
— Мерлин! — пропищав удивилась девушка, обнаружив продолжение на оборотной стороне пергамента. Она уселась поудобнее, откинувшись на подушку ,что была у стены и отпив чуть остывший чай, заскользила глазами по мягким и плавным буквам в письме:
« Я больше чем уверен в том, что ,когда ты получишь это письмо ты сожжёшь его при первой же возможности, Грейнджер. Или лучше звать тебя …Уизли? Чёрт, даже не проси, это ужасно. Хотя я так и знал, что ты в итоге выскочишь за этого рыжего идиота…Ах да прости, Рональда.»
Уже на первых строчках захотелось пойти по совету Малфоя и сжечь письмо.
— Кто-то совсем не вырос…— заключила Гермиона, цокнув языком, но всё-таки продолжив читать.
«Если уж ты оставила его, чему я буду очень удивлён, то будь добра прочти. Я так же уверен, что ты задаёшься вопросом зачем я вообще пишу тебе? Честно? Я и сам не знаю зачем. Не знаю, что этим я хочу добиться. Что сказать. Нет. Я знаю, что сказать тебе, Грейнджер, ты даже не представляешь сколько мне нужно рассказать тебе.
Я знаю, что тебе глубоко плевать на всё это. Что для тебя я навсегда остался мерзким противным тараканом…»
— Точно таракан…— прокомментировала Грейнджер, и в голосе слышалась озабоченность настроем письма Малфоя.
« Да, я помню это. И прекрасно помню, как ты тогда зарядила мне в лицо на третьем курсе, Грейнджер. Было больно, знаешь ли. Хотя знаешь. И знаешь, что самое противное было в той ситуации? Что я мог тебе ответить, но не стал. Не смог, например, поджечь твои чёртовы волосы так, чтобы ты запомнила урок. Надеюсь, ты не покрасила их в рыжий, иначе это будет совсем глупо. Ты ведь не глупая, так, Грейнджер?
Мерлин! Зачем я постоянно спрашиваю тебя? Ты ведь не пошлёшь мне ответ, будто ничего не было. Возможно, ты даже не поверишь ни единому моему слову в этом письме, но я пойму.
С самого твоего первого появления я испытывал дикое отвращение. Выскочка всезнайка Грейнджер.