Когда фильм закончился, никто не нарушал тишину, мне просто нравилось тепло, исходящее от Эндрю.
-Эндрю? – подаю голос я, и он поворачивается. И я не знаю, зачем я его позвала, сказать нечего, точнее, есть много всего, что я хотела бы сказать ему, но сейчас всё выпало из головы.
-Расскажешь мне об отце? – спрашивает Эндрю, и я немного теряюсь, но это самая приятная и болезненная тема.
-Ну, он был самым лучшим, мы были, как одно целое, всегда против всего мира. Я была счастлива, он всегда меня смешил, мы любили музыку, много гуляли и всегда придумывали разные истории о приключениях. Я тогда мечтала, что вырасту и у меня будет такой же муж, у нас будет куча детей, ну короче, о всяком счастливом. И вот, он попадает в авиакатастрофу. Тогда я ещё не до конца поняла, что и моя жизнь умерла вместе с ним – отвечаю я.
-Звучит очень печально и прекрасно одновременно – говорит Эндрю, и я киваю.
-Да, но я стараюсь не вспоминать о нём слишком часто, потому что, мне стыдно, за то, кем я стала – нервно выдаю, и Эндрю хмурится.
-Ты не виновата в этом – парирует Миньярд.
-Возможно, я не знаю, у меня чувство, будто я виновата во всём.
-Да, я тоже так думал о себе и думаю, до сих пор – тихо отвечает Эндрю.
Вы когда-нибудь задумывались о справедливости? Я в том понимании, что у всех разные судьбы и дерьмо случается со всеми. Но почему кто-то должен всю жизнь бороться? Почему кто-то может спокойно жить, быть счастливым и здоровым, не думать о страхе и боли, не бояться, что не доживёт до старости? Вот и я не знаю, наверное мы просрали какую-то лотерею при рождении. Но в жизни же должен быть какой-то баланс, не может же всегда всё быть хорошо или плохо, как же регрессия к среднему значению. На это тоже нет ответа. Мы сломаны, и осколки от наших душ валяются где попало. И я разобью остатки своей души, чтобы склеить его, отдам всё, что у меня есть, чтобы он обрёл счастье, чтобы больше не винил себя ни в чём, не боялся и не прятался от мира.
-Ты слишком громко думаешь – шепчет Эндрю и придвигается ближе.
-Ничего не могу поделать – отвечаю я и тоже придвигаюсь, чтобы показать согласие на всё, что бы не последовало дальше.
-Не надо так – выдавливает Эндрю.
-Не надо что? – спрашиваю я, придвигаясь ещё ближе.
-Так, ты сводишь меня с ума – еле слышно говорит Миньярд и я ухмыляюсь.
-Можно? – спрашиваю, и его глаза окончательно темнеют.
-Да-отвечает он, и я пересаживаюсь на него. Мне не страшно и не стыдно, мне чертовски хорошо, я никогда не чувствовала влечения, но сейчас оно поглощает мой разум всё время, я не могу контролировать свои мысли и поступки, будто сошла с гребаного ума. Эндрю не шевелится, он изучает, топит меня в своих глазах.
-Сегодня, я даю согласие на всё, до тех пор, пока не скажу нет – говорю я, и плотнее усаживаюсь, кладя руки ему на плечи.
-Ты сказала херню, не надо вдаваться в крайности, я ничего от тебя не требую – шипит Миньярд.
-Я хочу этого, и ты дебил, если думаешь, что это необдуманно – язвлю в ответ и он приподнимает бровь.
-Слишком дерзко, для той, кто сейчас находится в шатком положении – парирует Эндрю.
-Хватит болтать – говорю в ответ, и он прижимает меня к себе вплотную, впиваясь в губы. Ещё ни разу он не был так резок и так быстр, как сейчас, но я его понимаю. Слишком много накопилось, слишком много вырывается. Я зарываюсь в его волосы рукой и оттягиваю их, чтобы запрокинуть его голову и пройтись поцелуями по шее, слышу рваный стон на мои действия, и Эндрю хватает меня за бёдра, скользя по ним, создавая обжигающее трение, в этот раз возбуждение не скрыть никому, оба забылись, растворились. Он скользит по моему телу руками, пытаясь коснуться каждой клеточки, и становится невыносимо жарко, чтобы это терпеть.
-Сними – еле выдыхаю я, и снова целую его, сразу углубляя, он что-то мычит, и я разрываю поцелуй, чтобы самой это сделать. Резким движением скидываю с себя футболку, и на минуту ловлю неловкость, потому что, забыла, что на мне нет лифчика.