Девина бежала еще минут пять, не разговаривая, а потом мы проехали мимо одного дома, и это заставило меня нахмуриться.
— Ты пришла этим путем?
— Да.
— Зачем надо было подходить так близко к домам? Тебя могли увидеть.
— Все спят.
— Ты не можешь знать этого наверняка. Мужчины в этом доме — старые ворчливые козлы.
Она не ответила, поэтому я продолжил.
— Просто пообещай, что, если ты когда-нибудь решишь навестить нас снова…
— Я пришла навестить не «вас». Только Уилму.
— Да, ну, все же. Если ты когда-нибудь решишь снова навестить ее, дай мне знать, и я приеду за тобой. Слишком опасно бегать в одиночку.
— Поэтому ты велел Уилме бежать в дом и запереть дверь? Она здесь в опасности?
— А, так ты это слышала, — повернув голову, чтобы посмотреть на Девину, я обдумал свои слова. — У нас в доме две женщины, и это делает нас мишенью для безумцев.
— Безумцев?
— Всегда будут люди, пренебрегающие правилами и законами. Около тридцати пяти лет назад погибла целая семья из-за придурка, который решил похитить незамужнюю девушку у ее родителей.
— Это ужасно.
— Вот почему мы запираем наши двери и предпочитаем нападать, когда видим, что кто-то шныряет поблизости.
Девина так долго молчала, что сначала я не думал, что она ответит, но потом сказала:
— Не волнуйся. Я не вернусь.
— Это, наверное, к лучшему. Мы не хотим, чтобы нас обвинили в твоем похищении.
К тому времени, как мы добрались до пляжа, Девина тяжело дышала и высоко вздымала руки. Кажется, она бежала быстрее, чем бегала обычно.
Когда я хотел слезть с байка, она протянула руку, чтобы остановить меня.
— Теперь ты можешь вернуться.
— Но…
— Я не хочу, чтобы ты смотрел, как я плыву обратно.
— А что, если ты устанешь? Ты только что пробежала четыре мили.
— Со мной все будет в порядке. А теперь, пожалуйста, уходи.
— Не в моем характере уходить. Я должен убедиться, что ты доберешься до другой стороны. Может, мне стоит проплыть это расстояние с тобой.
— Не вздумай! — она отступила назад и яростно замотала головой. — Не слезай с байка.
Я хотел спросить, почему она так боялась меня, но, учитывая то, как мы познакомились, было нетрудно догадаться, что Девина считала меня жестоким и опасным.
— Хорошо. Я останусь здесь. Но ты должна пообещать мне, что завтра, как только проснешься, бросишь письмо через стену, чтобы я знал, что ты в безопасности.
По ее лицу пробежала растерянность, как будто она недоумевала, почему я так беспокоюсь.
— Ладно.
— Могу я хотя бы остаться здесь на случай, если я тебе понадоблюсь?
— Нет, я хочу, чтобы ты ушел.
— Почему?
— Потому что я не хочу раздеваться, пока ты все еще здесь.
— О, точно. — Сердце заколотилось, и я снова положил руки на ручки байка, чтобы скрыть, как они дрожат.
При виде того, как Девина раздевается, в штанах у меня стало тесно. Чтобы скрыть это, я развернул байк так, чтобы стоять спиной.
— Тогда до свидания.
— До свидания.
Для меня было так неестественно оставлять женщину одну.
— Ты уверена?
— Да, я уверена. По правде, у тебя нет выбора. Или ты уйдешь, или я напишу Уилме, что ты меня ударил.
Я прищурился. Угрозы мне были не по нраву.
Она ткнула в том направлении, откуда мы пришли, явно начав терять терпение.
— Чего ты ждешь? Просто уходи!