Лея скептически окинула взглядом собственное платье и махнула рукой:
— Это лен. Он всегда мнется.
— У меня, кажется, не лен. Но все равно мятый.
— Разойдется немного на тебе, не переживай.
— Оно велико.
О том, что у нее маленькая грудь, Ира не переживала лет с пятнадцати. Ну маленькая, но не настолько, чтобы носить только лифчики с пушапом. Но чужое платье как будто пыталось воскресить все Иркины подростковые комплексы. И Толик еще, слишком красивый в своем эльфийском одеянии.
Лея смерила Иру цепким, внимательным взглядом и неожиданно предложила:
— А давай я тебе свой жилет отдам. Сразу все по фигуре будет и более нандорским тоже. У меня кафтан есть, и в платье можно просто так ходить, если станет совсем жарко.
Замшевый, цвета темной охры, жилет действительно почти исправил ситуацию. Когда Ирка, наконец, справилась со шнуровкой. Платье же самой Леи выглядело как-то буднично, даже с кафтаном, украшенным пестрой вышивкой. И не шло ни в какое сравнение с шелками Турвен и Толиковским бархатом.
— О, прекрасные девы! — к палаткам подошла Айфе. — Нет, действительно прямо прекрасные, что ж я опять хмурого стремного вдовца-то играю, а?
— У него жена не приехала, — хихикнула Лея. — Игровая жена.
— Пришлось ее убить, — Айфе пожала плечами. И засмеялась в голос, глядя на опешившую Ирку: — По игре, конечно. И это не я, это орки. Лорд Морифинвэ Карнистир, конечно, отморозок, но жену свою любил. Больше драмы, еще больше драмы, в общем. Буду мстительным мстителем, угу.
21
Сидя с чаем возле костра, Ирка с любопытством наблюдала за волшебными преображениями переодевшихся людей. Некоторые изменились разительно, другие не изменились вообще. Цемент, например, в длинной рубахе и черной бандане выглядел как ряженый спецназовец, а Дунадану, то есть, уже Дунэделю, неожиданно шло, хотя особо эльфом он не выглядел.
Зато эльфом выглядел Маглор, одетый в бело-черное, высокий, стройный, какой-то совершенно чуждый. Не будь он в жизни девушкой, прекрасному принцу Толику пришлось бы подвинуться с вершин Иркиного личного рейтинга.
Влад в камуфляжных штанах и белой сорочке, почему-то босой, продолжал сражение с тронным стулом. Ему на помощь пришел Лаурэ, разодетый не хуже лордов, только без венца.
Вернулась Тома. Со вздохом сказала, что построение перенесли на час, и они могут не спешить. Лаурэ совершенно не по-эльфийски выматерился и начал снимать свои рубахи. Хельги блуждал по лагерю в кольчуге. Нифредиль кормила Тому последними блинчиками, Тома просила кофе, Маглор страдал, что у него белые рукава, что он их обязательно замарает в костре, что надо было шиться в черное, но постоянный феанорингский траур его заколебал, и вообще черный ему не идет.
Оживление, ожидание, люди, которые пытались что-то сделать в последний момент. Ирка зябко поежилась и крепче вцепилась в чашку. Вокруг всего было слишком много. А она по-прежнему имела довольно смутное представление о том, что ей делать дальше, как играть, кого, во что. И что собираются делать остальные. Кроме войны с вастаками и орками, будь они неладны.
У Ирки без труда получалось представить, что Толик, Маглор, Турвен и даже Димка-Дунадан — эльфы, но вот насчет Цемента и Айфе возникали трудности. К костру подсел приехавший вчера хиппи, в костюме он выглядел почти так же потрепанно, как и в обычной одежде. У него даже вместо сапог были какие-то темные облезлые кроссовки, и на прекрасного эльфа он тоже походил очень смутно.
Ирка помотала головой и заставила себя думать о чем-то отстраненном. Например, о том, что вечером Маглор снова достанет арфу, и будут песни, а рядом — теплое плечо Влада. Который к тому моменту должен стать эльфом Нарионом. Ирка беззвучно застонала. Ей же тоже придется вести себя как-то иначе, как-то иначе говорить, помнить, кто тут кто, как-то обращаться к Роланду, Толику и Айфе, которые станут лордами. Или принцами, кто их знает.
Томе налили кофе. Она сидела на туристическом стуле, блаженно щурилась в костер и что-то рассказывала. Ира подумала и пододвинулась поближе.
— А в Дориате будет праздник. Должно быть очень красиво.