– Так будет лучше для всех, – бормочу себе под нос. Но спустя пару шагов я слышу свое имя. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Оборачиваюсь и вижу Лизу. Хромая, она идет в мою сторону. Сглатываю, подступивший ком и направляюсь к ней.
– Привет, Лиза, – сажусь перед ней на корточки и беру ее руки в свои.
– Ты помнишь меня? – ее лицо светится от счастья.
– Конечно, – на глаза наворачиваются слезы, – как у тебя дела?
– Хорошо. У меня для тебя подарок, – легкий румянец появляется на ее щеках.
– Да? Здорово, – корю себя, что ничего не привезла Лизе.
Она достает из нагрудного кармана платья сложенный листок и протягивает мне. На ее лице отражается одновременно столько чувств, что я готова расплакаться. Волнение, вперемешку со страхом, сменяется предвкушением. Мне хочется прижать ее к себе и успокоить. Вместо этого я разворачиваю лист и смотрю на портрет, подписанный моим именем. Девушка, слабо напоминающая меня, улыбается с рисунка, и я улыбаюсь в ответ.
– Это ты, – тихо произносит Лиза, – тебе нравится?
Теряю самоконтроль и прижимаю ее к себе. Смаргиваю слезы и пытаюсь успокоиться. Перевожу дыхание и отстраняюсь.
– Очень похожа, – вру я и улыбаюсь, – спасибо, Лиза. Мне так давно никто не дарил подарки.
– Правда? – в ее глазах загораются лучики счастья.
– Правда, – говорю честно, – значит, ты любишь рисовать?
– Да, когда я вырасту – стану художником, – в ее словах столько уверенности и мне остается надеяться, что она ее не потеряет.
Лиза поднимает глаза наверх, и я оборачиваюсь. Марк смотрит на меня с осуждением и качает головой, а затем разворачивается и, молча, уходит. Воспитатель зовет Лизу. Мы прощаемся, и я провожаю ее взглядом. Когда она со всеми детьми скрывается в здании, поднимаюсь на ноги и иду к машине. Сажусь и, сжимая в руке листок, смотрю в окно. Я чувствую его взгляд на себе. Это невыносимо. Откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Он не имеет права осуждать меня! Никакого права! Щелчок, и голос Петровича. Отъезжаем. Они беседуют о том, что нужен ремонт в спортивном зале. Марк обещает найти спонсоров и сам помочь.
– Остановишься? – спрашивает Петрович.
– Нет, – резко отвечает Марк.
– Это неправильно, сынок. Пути господни неисповедимы.
Начинаю прислушиваться к их диалогу.
– Не начинай, сказал не пойду, и не проси об этом, – голос Марка непреклонен.
– Ладно, завтра сам съезжу в церковь, – сдается мой начальник.
А я начинаю анализировать полученную информацию. Почему Марк так враждебно настроен по отношению к Богу? Что же с ним произошло? Только один человек может ответить на мои вопросы, и я решаю в ближайшее время расспросить Ингу.
***
Я смотрю, как городские постройки сменяются лесами и полями. Легкий ветерок врывается в салон автомобиля, наполняя запахом полевых цветов. Я радуюсь тому, что приняла приглашение Инги и Никиты поехать с ними на пикник. Эта неделя была для меня одной из самых худших, проведенных в этом городе. Противостояние с Марком набирает обороты, и я понимаю, что это выльется в нечто ужасное, если мы не прекратим. Но, ни один из нас не хочет уступать. Он продолжает таскаться в кафе со своей Вероникой и флиртовать с ней, а я при любом удобном случае стараюсь демонстрировать свои несуществующие отношения. Понимаю, что выставляю себя полной дурой, напоминая школьницу, но отступать поздно.