— Ну вот, мой хороший, ты и наелся. Сейчас мы уложим тебя спать.
Обнаружив пару стульев возле тлеющего камина, она превратила их в миленькие колыбельки в одну из которых и положила малыша.
София стала тихо напевать колыбельную, пытаясь убаюкать маленькую принцессу, глаза у которой уже слипались от усталости. Она даже не заметила, как жезл хранительницы времени, тихим перезвоном бубенцов, начал наигрывать мелодию в унисон её голосу.
В этот момент в гостиную вошёл Седрик, явно ищущий свою мать. Выглядел он смешно и жалко одновременно. Коротко остриженные волосы ёршиком вздымались на макушке, а отросшая челка болталась по бокам. Под левым глазом наливался огромный синяк, а на скуле кровоточила приличных размеров ссадина. Руки волшебника по локоть были испачканы в крови, ровно как и льняная рубашка, выбившаяся из-под облегающих тонкие ноги, бриджей.
— О Седрик, Седричек, — воскликнула женщина, подбегая к нему. — Ты ужасно выглядишь, бедный мой. Это Роланд? Неужели он ударил тебя?
— Мама. — всхлипнул он, давая волю чувствам. — Мама, я ведь старался, честно. — жалобно протянул он. — Я сделал всё, что было в моих силах, но не смог… — комок подступил к горлу и слёзы потекли у него из глаз.
— Сынок. Ты ведь спас детей. Разве этого мало? — мать обняла сына.
Слёзы душили его и он более не мог сказать ни слова.
София смотрела с большим сожалением на молодого волшебника. Он всегда был очень восприимчив даже к самым малым проступкам. И она представила, как плохо ему приходится сейчас.
— Тише, тише. — успокаивала его мать, поглаживая по спине. — Всё утрясётся. Всё уладится. — твердила она.
Но Седрик не успокаивался. Его как будто накрывала волна боли и печали. Плач его перерос в стон, стон в рёв, рев в крик.
— София. — громко крикнула волшебница. — Поставь пожалуйста кресло к окну, так, что бы на него падал солнечный свет. У нас тут беда, беда.
Положив убаюканную малышку в колыбельку, девушка передвинула тяжелое кресло от стола к окну.
— Помоги усадить его. Что-то мне подсказывает, что с ним творится что-то не ладное.
И она была совершенно права. Как только солнечные лучи коснулись бьющегося в истерике Седрика, женщины увидели серебряную паутину, окутывавшую своей сетью всё его тело.
— Что это? — испуганно вскрикнула София.
— О, это самые ужасные существа — жители темного мира. — пояснила Уинифред. — Они — паразиты, живущие за счет боли и страданий других существ. Они могут попасть в наш мир, только посредством использования чёрной магии.
— И что же теперь будет?
— А ничего не будет. Гудвин наверняка помог королю избавиться от них, а мы сейчас поможем Седрику. Держи его так крепко, как только сможешь. Я прочту заклинание очищения.
София подошла к креслу сзади и обхватила Седрика руками, сцепив пальцы своих рук. Уинифред начала ворожить. Седрик, начал вырываться.
— Мне не удержать его. — выкрикнула девушка, чувствуя, как её пальцы расползаются в разные стороны под сильным натиском мага.
— Тогда сядь ему на колени и прижми к спинке. Только сделай всё быстро, что бы он не успел вырваться.
Она придержала сына ровно на секунду, пока София в точности не выполнила её распоряжение.
— Молодец, девочка. Держи его сильней, осталось не долго. — она продолжила читать заклинание.
София прикладывая неимоверные усилия со своей стороны, чтобы взбесившейся маг, змеей извивающийся под ней, не смог улизнуть. Но сил её не хватало. В последний момент, когда заклинание было закончено, а серебряная паутина исчезла под действием чар, Седрик совершил резкий рывок и они с Софией полетели на пол.
Девушка лежала на спине и смотрела на Седрика своими огромными, голубыми глазами. Его заплаканное лицо, синяк, цвета темных дождевых облаков, и кровоточащая ссадина придавали его молодому лицу иной вид. Сейчас он выглядел старше и это напомнило ей, зачем она прибыла в это время.
Придя в себя и обнаружив, что лежит на полу в обществе прекрасной незнакомки, он несколько смутился. Однако чувство это снова сменилось великим горем, когда девушка, кончиками своих пальцев, слегка дотронулась до его скулы, напомнив тем самым о печальных событиях сего дня.
Он внимательно смотрел на неё пытаясь понять, откуда знает это милое личико, но так и не мог вспомнить. Голос матушки, послышавшийся откуда-то сверху, вернул его в суровую реальность.
— Седричек, вставай уже, милый. Мне кажется, Софии не очень-то комфортно лежать на холодном полу.
На это замечание матери он отреагировал мгновенно и вскочив на ноги, подал девушке руку.
— Прошу прощения. — заикаясь выдавил он из себя, исподлобья наблюдая за незнакомкой и помогая ей встать.
— Ничего страшного, мистер Седрик. — по старой привычке произнесла София, опуская глаза.