Меня подстрелили. Я знаю.
— Нео-чи! — Майки?.. Нет. Это был Такемичи.
И почему они, два придурка, склонились надо мной в слезах? Почему они плачут?
Губы кривятся в клыкастой улыбке, и я чувствую, как легкие заполняет кровь. Она давит на ребра и мне хочется прокашляется, но красная жидкость застряет в горле, и я давлюсь ей.
Интересно, Баджи было так же больно?
— Нео, просто не шевелись, скорая едет, все будет хорошо. — Дракен бормочет что-то встревоженно, старательно заправляя мне за ухо мокрые пряди волос. — Зачем?
Говорит только Кен-чик. Такемичи молчит, и я с трудом улавливаю на его лице хоть какие-то эмоции.
— Потому что так было правильно. — Рот заполняется кровью, и я хочу ее сплюнуть, но не получается, поэтому она просто течет по подбородку. Наверное, выгляжу ужасно. — Я уже потеряла Баджи и Эмму, Кен-чик, я не хотела, чтобы ты был следующим.
И я говорила правду. Ведь он нужен Майки куда больше меня… Я долго размышляла над этим, долго мучила себя этими мыслями и пришла к выводу, что просто не могу допустить его смерти. Просто не хочу… А возможно, я просто бежала… Или пыталась искупить свою вину, за что бы то ни было. За украденную жизнь чужого человека и за то, что не смогла спасти две другие.
— Нео, ты не должна была… Майки ведь меня просто не простит… — Хах, так вот что тебя беспокоит? Эгоист.
Я хочу пошутить, но спазмы невовремя сдавливают тело.
Я болезненно улыбаюсь и вижу, как его руки сжимают мои ладони. Вижу, но не чувствую. Видимо это конец, потому что расплывчатые запахи еды из соседней кафешки, пота и сырости теряются, картинки плывут, и мне кажется правильным высказать свое последнее желание.
— Такемичи. — Я слышу, как хрипит собственный голос.
Он отзывается не сразу, чуть сконфуженно, смотрит прямо мне в глаза и отчего-то начинает плакать.
— Подотри слезы, Герой, и выслушай мою последнюю просьбу.
— Нео, нет, скорая уже… — Рюгуджи скулит, и я вижу, как ему больно, но эту боль унять я не смогу. Неужели привязался ко мне, такой бестолковой и вечно лезущей на рожон? Сам ведь говорил, что я та еще проблема...
— Да? — Такемичи кажется верит в происходящее чуть сильнее, и я ему благодарна.
Я вижу капли дождя, но не чувствую, как они бьют по лицу, не ощущаю этой блаженной прохлады и от этого становится совсем грустно.
— Сломай Майки нос за меня, хорошо? — Я дожидаюсь слабого кивка и продолжаю. — А еще скажи ему, что я… — Говорить становится все тяжелее и я вновь давлюсь кровью. — Люблю его, несмотря ни на что.
Я не слышу его ответа, не слышу, что говорит Кен, лишь вижу, как его губы шевелятся, а после и это покрывает туманная дымка, превращающаяся во тьму.
И я падаю… Падаю во мглу.
Трель будильника режет слух. Почему я не вырубила его в выходной? Запах сгоревшего кофе щипит нос.
Выходной? Будильник? До сонного сознания медленно доходит. Какой еще выходной с будильником? Я ведь… Я ведь прыгнула под пули. Я ведь…
Адреналин бьет в голову на пару с осознанием, и я вскакиваю со скрипучей кровати нервно ощупывая свою грудь. Никакой дыры…
Быть этого не может, мне ведь не приснилось?