И замолчала.
Куда, собственно, я его переселять собралась? На кровать, себе под бочок? Это «половозрелого-то мужчину»? Нет, если бы я его считала просто пушистым зверьком, с радостью бы спала с ним в обнимку. Но он — человек. Как-то неловко использовать его вместо меховой игрушки.
На стол отправить? Там ему неудобно будет. Да и стол испортит, если когтями в него вцепится.
На печь? А любят ли монстроиды тепло?
Пусть он сам решит, где спать хочет.
— Перебирайся туда, где тебе удобно будет.
А этот странный товарищ, вместо того чтобы обрадоваться, вдруг распушился и сердито спросил:
— Я тебе что, спать мешаю?
— Нет, — растерялась я. — Но ты же сам говорил, что ведьма тебя заставила на спинке ночевать. Я и подумала, что тебе это не нравится.
Пушистик перестал топорщиться и уже более миролюбиво проговорил:
— Я тогда сердит на тебя был. Точнее, на ведьму. Вот и сказал первое, что в голову пришло. Мне и здесь хорошо. Вполне удобно.
— Ну, как хочешь, — я забралась под одеяло. Как говорится — было бы предложено. А дальше пусть сам решает. — А чего ты сегодня такой злой был?
— Злой? — удивился фамильяр.
— Ты на Персена то шипел, то зубы скалил, — пояснила я. — Нормальный же парень.
И почувствовала, что Пушистик растерялся, не зная, что мне ответить. Впрочем, он быстро справился с растерянностью и сказал:
— В профилактических целях. Чтобы знал, что у тебя защитник есть.
И закончил довольно грубо:
— Спи уже. Завтра вставать рано.
Вот что за фамильяр у меня? To шипит, то грубит. Настроение меняется чуть не поминутно. Как с ним разговаривать?
Да и ладно. Он прав. Не разговаривать нужно, а спать. Дел на завтра много намечено, готовиться к долгому пути будем.
Я укуталась в одеяло, погасила свет, и быстро уснула.
Глава 11
Василинка уснула, едва голову на подушку положила. Умаялась за день. А я еще долго не спал. Сидел на своем «насесте», смотрел на нее и вспоминал сегодняшние события.
Надо же, как быстро Василинка общий язык с колдуном нашла. Слыша, как о нем ведьма отзывается, думал я, что он — демон во плоти, злой дух, явившийся, чтобы ведьме нервы портить. А оказалось — нормальный и вполне приятный парень. Примерно моего возраста, лет двадцать пять, не больше. И весьма симпатичный.
И вдруг понял, что уже шиплю от злости, и шерсть дыбом стоит.
Опять? Я так и буду теперь на него реагировать?
Я ж весь вечер на него то шипел, то зубы скалил, и сам этого не замечал. И очень удивился, когда Василинка спросила, чего я такой злой был.
— Злой?
Да я сегодня — сама доброта! Почему она так решила?
— Ты на Персена то шипел, то зубы скалил. Нормальный же парень, — ответила она, и я растерялся.
Я бы и сам хотел знать, чем так раздражал меня колдун. Тем, как он на Василинку смотрел?
Вспомнил его оценивающий взгляд и чуть снова не зашипел. Еле успел себя остановить. Что ж я так на него реагирую? Боюсь, что он Василинке понравится?
Но не буду же я ей говорить, что я ее ревную.
Я ее — что? Ревную? Я?
Этого еще не хватало!
Что, так ей и сказать: я злился, потому что я, монстр зубастый и страшилище лохматое, ревную тебя, красавица, к симпатичному парню? А она ведь ответа ждет.
Сказал первое, что пришло на ум: