— Постараюсь! — он растворился в темноте.
Катя втянула голову в воротник-стойку и двинулась к мачте освещения: на первый взгляд было недалеко. Стараясь держаться ближе к глухой стене, она с опаской посматривала на темные заросли, от которых веяло холодом и несло прелым запахом застоявшейся воды. Руки из карманов пришлось вытащить: местами было настолько узко и скользко, что приходилось балансировать, дабы не свалиться в канаву.
Она уже почти дошла до вожделенного фонаря, как вдруг тишину пронзил громкий окрик:
— Стоять!
Остановившись, Катя посмотрела на бетонные плиты. Судя по звукам, за забором кто-то за кем-то гнался, и бежали прямо на нее. Наконец человек, тяжело дыша, замер прямо за разделявшей их стеной, в следующую секунду метрах в трех от Кати что-то шмякнулось о землю и покатилось прямо в наполненную водой канаву. Человек с той стороны стал карабкаться на забор.
Не на шутку испугавшись, Катя присела, вжавшись спиной в бетон. В метре от нее мелькнула тень, послышался звук приземлившегося тела, совпавший с очередным окриком: «Стоять!» С той стороны кто-то снова стал карабкаться наверх, но не столь быстро и умело, что было понятно по чертыханиям. Меж тем, сделав кувырок через голову, беглец вскочил на ноги, метнулся влево, вправо, приблизился к краю канавы, оглянулся, посмотрев, казалось, прямо Кате в глаза, поднял взгляд выше и вдруг рванул в темноту вдоль стены.
Следующая приземлившаяся фигура оказалась не столь ловкой: попытавшись встать, мужчина застонал и рухнул на землю.
— …Первый, второй! — вдруг заговорил он очень знакомым голосом. — Мой побежал к котловану. Преследовать не могу, ногу подвернул.
— Второй понял. Помощь нужна? — уточнили, судя по всему, по рации.
— Нет. Сам справлюсь, — ответил знакомый, без сомнения, голос.
«Поляченко?!» — не сразу поверила в догадку Катя, наблюдая за пытавшимся встать человеком.
Приняв вертикальное положение, мужчина сделал неуверенный шаг, застонал, пошатнулся…
Раздумывать было некогда.
— Андрей Леонидович, обопритесь на меня, — в один миг оказалась она рядом и подставила плечо.
— Проскурина?!. Вы что здесь…
— Не тратьте силы. Куда идти?
— Туда, — показал он рукой на фонарь. — Вы как здесь?..
— Пока доберемся, я вам всё расскажу. Опирайтесь на меня, не бойтесь, я сильная… Вот так, смелее… Мы здесь с Веней. Вениамин Потюня — мой старый друг, фотокорреспондент. Захотел промзону в свете луны сфотографировать. Я с ним поехала… Так, аккуратнее, здесь какая-то яма… Мы здесь почти час. Я замерзла, Веня отправил меня к машине.
— У перекрестка ваши машины?
— Да… Иду я, а тут крики, топот… Едва успела к стене прижаться, иначе или вы, или тот, за кем вы гнались, свалились бы мне на голову… Здесь скользко, осторожно… Опирайтесь, я крепко стою.
— Говорит второй. Одного взял, веду, — сообщила рация.
Прислонившись к столбу, Поляченко достал из нагрудного кармана пластиковую карточку, приложил к считывающему устройству. Раздался легкий щелчок, натужно заработал механизм, массивные железные ворота пришли в движение.
— Куда теперь? — дождавшись, пока за ними закроются ворота, Катя снова поднырнула под плечо Андрея Леонидовича.
— К входу, — показал он в сторону ярко освещенной площадки перед зданием.
Преодолев треть расстояния, они остановились, чтобы передохнуть.
— Скорую надо вызвать, — посоветовала Катя, пытаясь размять плечо: не таким уж оно оказалось сильным.
— Не до скорой, — скривился Поляченко.
Появившийся на крыльце здания человек побежал к ним навстречу.
— Что случилось?
Услышав голос, Катя оторвала взгляд от асфальта… Нет, этого не могло быть! Так не бывает, чтобы столько сюрпризов за один вечер: сначала Поляченко, теперь… Ладышев!