Меррит прислонилась к дверному косяку и пристально посмотрела на доктора.
"Неделя", — оцепенело подумала она. Большинство людей сочли бы потерю незначительной, учитывая все обстоятельства. Она бы и сама с этим согласилась ещё совсем недавно.
Но теперь Меррит знала, насколько важной может быть неделя. Жизнь может измениться за несколько дней. За час. За одно мгновение. Люди могут заполучить или потерять целый мир.
Сердце может разбиться.
В течение нескольких часов Меррит занимала кресло в углу гостевой комнаты и наблюдала за тем, как Гаррет лечит Кира. Меррит помогала как могла: убирала использованные тряпки и полотенца, выливала тазы с мыльной водой и держала кислородную маску на лице Кира, пока Гаррет время от времени выходила из комнаты.
— Почему бы тебе не пойти к себе и не прилечь? — предложила Гаррет около полуночи. — Обещаю разбудить тебя, если его состояние как-то изменится.
— Я бы предпочла остаться, если не возражаешь. Ты, наверное, считаешь меня очень глупой, раз я продолжаю ухаживать за человеком, которого знаю всего несколько дней.
На губах Гаррет заиграла странная улыбка.
— Когда-нибудь я расскажу тебе о том, как начинались наши отношения с Итаном.
Примерно в два часа ночи раздался стук в дверь гостевой комнаты, и послышался голос брата Меррит.
— Меррит, это я.
Сидя всё в том же кресле, она потёрла воспалённые, усталые глаза.
— Входи.
Дверь приоткрылась, и показалось чумазое лицо Люка.
— Лучше не стоит, — с сожалением проговорил он. — Я весь в грязи, и чувствую себя поджаренным гренком по-уэльски. — Он выглянул из-за двери и посмотрел в сторону постели.
Кир спал на боку, а Гаррет сидела рядом, следя за его состоянием и периодически прикладывая маску с кислородом.
Меррит встала, распрямила ноющую спину и вышла в коридор, чтобы поговорить с Люком. Брат был весь в саже, грязи и явно вымотан, а от его одежды несло дымом.
— Бедняга Удалец, — озабоченно нахмурившись, посочувствовала она. Люк заслужил ласковое семейное прозвище будучи в детстве энергичным малышом, который сметал всё на своём пути и оставлял после себя только разбитые чашки и вазы. — Что я могу для тебя сделать? Ты голоден? Я приготовлю сэндвичи и чай. Ты…
— Сначала расскажи мне, как дела у Макрея.
Она пересказала брату всё, что узнала от Гаррет о состоянии Кира.
— Естественно, мы обеспечим ему наилучший уход, — сказал Люк. — Но ему нельзя здесь оставаться, сестрёнка. Никак нельзя.
— Это не тебе решать, дорогой, — мягко ответила Меррит.
— Я знаю, чёрт возьми. Но ты всё равно не можешь…
— Ты послал сообщение в страховую компанию?
— Да, а потом я отправился в доки. Пожар удалось локализовать. Хранилище для транзитных грузов сгорело дотла, но остальные склады остались целы.
— Слава богу.
Люк кивнул и устало потёр затылок.
— Я увидел рядом с пожарным инспектором Итана Рэнсома и подошёл с ними поговорить.
Меррит удивлённо моргнула. Муж Гаррет, Итан, занимал довольно влиятельную должность в столичной полиции. Несмотря на то, что пожар на складе был серьёзным, расследование таких дел обычно вёл кто-то гораздо ниже чином.
— Они подозревают поджог? — спросила она.
— Да. Похоже на то. Как я уже сказал Рэнсому, каждый сотрудник нашей компании знает правила пожарной безопасности. Каждое утро, прежде чем войти на склад, они проверяют свои карманы, чтобы там случайно не завалялись спички. Оборудование не работало, так что о случайном возгорании речь не идёт. Единственный человек, у которого был доступ в здание — Макрей, и я не могу представить, чтобы он по глупости устроил пожар в квартире. Более того, даже если бы он это сделал, огонь не распространился бы на склад. В квартире и на лестнице, ведущей к ней, огнеупорные кирпичные стены. — Люк сделал паузу. — Рэнсом спросил, можно ли ему заехать сегодня вечером, чтобы проведать жену и заодно задать несколько вопросов. Я ответил, что, мне кажется, ты не будешь возражать.
— Напротив, я буду очень рада его видеть.