— Что ты тут делаешь? — опомнилась я. Ведь подруга не должна была здесь находиться, но я была рада до безумия, что с девушкой все в порядке.
— Наконец-то ты проснулась. Я с Димой приехала на помощь.
— С какими Димой? — сказать, что я была в недоумение это ничего не сказать.
— Ну здрасте! А с кем ты меня оставила, когда с лысым бугаем уходила?
Я вспомнила, что с Александром был друг, который и остался с Анютой подписывать бумаги о неразглашение. Мне оставалось надеяться, что это была не «смертная расписка».
— Он тебя не обидел? — судя по лицу подруги, он не только ее не обидел, но и даже чем-то зацепил.
— Шутишь? Он такой лапочка. Сначала пугал меня каким-то неразглашением, но я ничего не понимала, сильно испугалась, давал мне бумаги, чтобы подписала, но я не могла, руки дрожали. Димулечка сначала жутко разозлился, чем напугал меня еще сильнее, и я впала в самую настоящую бабью истерику. Долго он стоять истуканом не смог и начал меня успокаивать, рассказывал о своей деревне, в которой вырос, о речке в которой купался. Представляешь, он ни разу не был на море. И это в его то годы.
— В общем, вы поладили. — улыбнулась я подруге.
— Еще как! Завтра у нас самое настоящее свидание. Здорово? — в глазах подруги сверкали веселые огоньки. Только вот я понимала, что их свидание завтра вряд ли состоится. Не знаю, какую роль в банде отца Ольги Дмитрий занимал, но думаю вряд ли ему удастся избежать уголовной ответственности. Говорить об этом подруге я, конечно, не стала. Решила не огорчать ее раньше времени.
— Отлично. — выдавила из себя улыбку.
— Теперь твоя очередь, подруга. Неужели ты простила Михаила и его любовницу? — Анюта бросила презрительный взгляд на Ольгу, от которого жена Костика вся поникла.
— Нют, это долгая история. Но скажу одно — Ольга не виновата в том смысле, в котором ты думаешь. Ей досталось не меньше моего по жизни. А Мишу я никогда не прощу. Такого урода еще поискать надо.
— Ну хоть что-то хорошее. — выдохнула подруга, стараясь больше не смотреть на Олю. — Тогда за кого ты так переживаешь? Неужели влюбилась в этого лысого похитителя? — у подруги от ужаса глаза на лоб полезли. — Нет. Не может быть, для стокгольмского синдрома вы слишком мало времени провели вместе.
— Не говори глупости. Саша хоть и хороший человек, но сегодня я окончательно поняла, кого любила все эти годы и люблю до сих пор. — по выражению лица Анюты я так и не поняла, догадалась она о ком я говорю или нет. Поэтому решила пояснить, не дожидаясь новых вопросов. — Это Костя.
— Бывший? — еще одна новость и, мне кажется, Нюта схватит инфаркт. — А что он-то тут забыл?
— Нас пришел спасать. — подала тихий голос Оля. — Мой папа просто монстр. Прости меня, Ира. Прости. Но я не могла по-другому, правда не могла. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе всю правду и, надеюсь, ты меня простишь за все эти годы без любимого человека рядом.
— Простим. — услышала я такой родной голос.
Я так ждала Костю и все-таки пропустила его появление. Первым желанием было броситься к бывшему на шею и задушить его в своих объятиях, но я сдержала свой порыв, вовремя вспомнив о маленькой крохе, мирно спящей у меня на руках. Поэтому я лишь улыбнулась мужчине, смотря ему прямо в глаза.
— С тобой все хорошо, — выдохнула Оля, а во мне забурлила чувство ревности. Ведь девушка не просто поинтересовалась, но и стиснула Костю в своих объятиях. Понимаю, что ревновать бывшего к его же жене это глупо, но я ничего не могла с собой поделать. — Как там папа? — спросила Ольга, отстранившись от мужчины и опустив глаза.
— Он задержан. Я же тебя предупреждал, что этим все кончится. — говорил Костик Оле, а смотрел на меня, и это не могло не греть мою душу.
— И что теперь будет со мной? — из глаз девушки хлынули слезы.
— У тебя на счетах, разбросанных по всему миру, миллиарды. Отец о тебе позаботился. — Костя подошёл ко мне и обнял, а мое сердце замерло. Так приятно было оказаться в родных руках. Я даже глаза прикрыла от наслаждения.
— А Варюша? Ты же не бросишь свою дочку? — не унималась девушка. А мою симпатию к ней начал ветер сдувать. Ну нельзя же быть такой наглой! Видно, жизнь совсем ничему ее не научила.
— Оль, это, в первую очередь, твоя дочь. Не спорю, что за этот год я безумно привязался к крошке, но напоминаю, что кроха мне не родная. Я не брошу Варюшку, буду помогать деньгами, проводить с ней время, но жить с тобой из-за ребенка я не собираюсь.
— И как мне быть? — шепотом спросила девушка.