— Ваш дед, лорд Эльтур Фэренгсен получил титул, убив в поединке своего двоюродного брата, — напомнил Фержингард, который, похоже, знал все и про все благородные дома Севера.
— Это было сто лет назад!
— С тех пор льды растаяли или наши традиции поменялись?
Снова поднялся такой шум, что не понятно было, кто и что говорит. Если лорд Рейвин Эстергар и пытался что-то сказать, его совершенно заглушили.
— Никто и никогда не вызвал на поединок Эстергаров! — кричали с одной стороны.
— Кто мешает это сделать теперь? — отвечали с другой.
— Он мальчишка и не может драться с мужчиной втрое старше и опытнее!
— Если он не воин, то и лордом ему не бывать. Я скорее соглашусь присягнуть Фержингарду, чем этому мальчишке.
— Мальчишка скоро повзрослеет, а Фержингард достойнее не станет.
«Ох, Неизвестный, что бы такого выпить, чтобы голова не болела от этого гама?», — вздохнул Бенетор. Лорды тем временем ругали покойного лорда Ретруда за беспутство и грубость, его отца, Агнора, — за высокомерие и изворотливость, Вильморта Фержингарда — за сомнительные интересы, вспоминали обиды вековой давности и наперебой обвиняли друг друга в неуважении традиций.
— Если бы дело касалось только замков, земель и крепостей — разговора бы не было, лорд Вильморт в своем праве. Но ведь речь идет так же и о титуле верховного лорда! Никакого поединка, пока мы не придем к единогласному решению, — заявил лорд Тистельдер, и это была, по мнению Бенетора, самая осмысленная реплика из всех.
Рядом с Тистельдером поднялся юноша лет шестнадцати, большинству из присутствующих незнакомый. На нем был серый камзол и серый же шерстяной плащ без рисунка, скрепленный на плече крупной серебряной пряжкой.
— Сколько у вас бастардов, лорд Вильморт? — голос его прозвучал звонко и с явным вызовом.
— Что? — неожиданный вопрос ошарашил, похоже, даже невозмутимого Фержингарда.
— Вам под пятьдесят… — продолжал юноша.
— Тридцать восемь, — процедил сквозь зубы лорд Вильморт.
— Так сколько у вас внебрачных детей, а?
— У меня нет бастардов, — с большим достоинством проговорил Фержингард.
— За столько лет ни одна женщина не понесла от вас. Не значит ли это, что вы не можете иметь потомство?
«Кто это такой дерзкий? — лорд Эргос Бенетор щурился и даже оттягивал уголок глаза, пытаясь получше разглядеть фибулу на плече молодого человека, но та оказалась самой обыкновенной, круглой и гладкой, без намека на гербовый знак. — Так нечестно. Я же надел камзол с гербом, хоть он и неудобный. Неужели так сложно?» Пришлось спрашивать рядом сидящих, но те пребывали в таком же недоумении. Не без труда кто-то незначительных лордов признал в мальчишке своего племянника.
— Это Эльхтар, старший из сыновей Арлобора Эльхтара. Год назад стал лордом и женился, а на днях у него родился сын.
«Теперь понятно», — Бенетор и сам прекрасно помнил то чувство, когда первый раз взял на руки своего новорожденного сына. Именно в такие моменты действительно чувствуешь себя мужчиной. Поднятая Эльхтаром тема оказалась благодатной и побудила высказаться лорда Тистельдера, правда, в более учтивой манере:
— В самом деле, лорд Вильморт. Вы говорите — у лорда Агнора не осталось потомства, чтобы продолжить его дело, а между тем, вы сами последний в своем роду. И не похоже, чтобы вы стремились это изменить.