Голос Катерины разлетался эхом в гулком коридоре с выкрашенными масляной краской стенами и высоким потолком.
– Больная, – поправила Даша.
– Тем более, – поймав жесткий взгляд Студневой, девушка пожалела, что вообще заговорила. – Броня… Бронислава Федоровна знает?
– А вы как думаете, Екатерина? – спокойно поинтересовался Маркович, словно речь шла о погоде.
– Сомневаюсь. – Марк приподнял брови, но Катя, демонстрирующая всем, кто слышит ее слова, собственный воинствующий гуманизм, этого не заметила. Ткнула перстом в пациентку. – Это несчастное создание не заслужило… – И тут Студнева наконец-то рассмотрела больную. Отдернула руку так быстро, как сумела. – Она – бомж? Я хотела сказать, без сознания? Почему тогда не в реанимации?
Отступив на шаг, Катерина уступила место Марковичу.
– Там нет свободных мест. К тому же, есть позитивные сдвиги. Температура после инъекций антибиотиков упала.
– Но она не разговаривает, – Студнева смотрела Павлу Павловичу прямо в глаза. Она явно пришла в себя и тотчас принялась кокетничать. Ничего не изменилось.
– Давайте вместе разбираться, в чем дело. Приступайте к осмотру.
Взгляд Кати пропутешествовал от лохматых седых косм и темного лица до покрытых непонятной коркой рук, затем прошелся по собственным длинным ногтям с идеальным маникюром.
– Почему я?
– Вы хотели помогать именно мне, вот и начинайте. Должен же я как-то узнать, что вы умеете, а над чем стоит поработать.
Заинтригованная событиями Даша не успела воспротивиться, когда Катерина выдвинула ее вперед.
– Марк, вы забыли о еще одной ученице. Думаю, ей тоже следует…
– Что ей следует, я уже знаю. Вчера вечером мы вместе осматривали эту больную.
– Вечером?
Даша закатила глаза. Надо же обратить внимание именно на это слово. Хорошо, что опустила «вместе».
Глаза Павла Павловича на мгновение заискрились смехом.
– Мечтаете о ночном дежурстве?
– Если заведующая решится… решит поставить мне ночное дежурство, я, естественно, приду. Не сама, конечно же.