- Здравствуй - главная ложь моей жизни.
- Здравствуй - единственная жизнь в моей лжи.
Она дотронулась своей рукой до его щеки, это прикосновение было словно ожог, но оно было таким мягким, таким родным. Он приблизился к ней вплотную, их губы были в миллиметре друг от друга, она закрыла глаза, казалось, секунда и они сомкнуться в поцелуе.
- Этого ты ожидала?,- спросил он шепотом и улыбнулся, его глаза наполнились ненавистью с каплями любви.
Она распахнула свои ресницы и опустив взгляд на его чёрную рубашку, начала крутить пуговицу, как тогда на свадьбе и закусив губу выпалила:
- А раньше ты был решительнее и не такой сволочью!, - она посмотрела на него и попыталась вырваться, но нет.
- У тебя учусь, дорогая,- сказал он убрав её руку со своей рубашки.
- Нет, сволочью ты стал без моей участи.
- Так выходит, отец твоего ребёнка - сволочь?
Её зрачки сузились, улыбка стала серой и усталой, на глазах выступили лёгкие слёзы.
- Что?! Ты впал в старческий маразм? Так, вроде рано ещё.
Он взял её за руку, подведя под свою и они пошли. Он использовал тот же приём, что и тогда, когда ждал её у общежития.
- Стал бы я шутить?,- спросил он её всерьёз, но она не ответила, а лишь пошла за ним, ей было интересно, на какую ложь он ещё способен, - Пообещай мне одно, прежде чем я расскажу.
- Я допускаю, что ты мне сейчас скажешь…я убью одного врача,- сказала она со спокойствием присущим только ей.
- Не злись на брата, в этой ситуации виноваты мы оба, я - что отпустил, Иосиф - что не сказал.
В её голове после его слов перемешалось всё, она слегка пошатнулась, но смогла опереться на его плечо, плечо которого ей так не хватало, но взяв себя в руки, Гика поняла, что запланированная поездка в родной город пока откладывается в силу возникших обстоятельств. Гика вспомнила всё, что чувствовала в том момент, холод, который разлился по онемевшим ногам, что не смогли удержать равновесие, боль и агонию.
- Вот тебе и привет от судьбы.
- А, это был мой ребёнок?
Этот вопрос вернул Нику в прежнее состояние, она отстранилась от него, а затем влепила мужчине пощечину, в своей ладони она вложила всю боль, всё то, что пережила.
- Вот теперь я убедилась - ты действительно сволочь!
Она хотела уйти прочь, уйти гордо с высокоподнятой головой, но как только она сделала шаг, он схватил её за руку и прижал к себе.
- Прости, прости, прости!, - тараторил он в спешке.
Она оттолкнула его, как он её когда-то.
- Не прощу, не прощу за то, что ты сделал со мной, как разрывал меня на кусочки, ты как был эгоистом , так и остался!
- Ты стала другой - это не ты, ты бы никогда так не сказала .
- А теперь говорю! И в этом виноват ты и твоя чёртова гордыня и нарциссизм, ты не видел моего одиночества, ты жил балетом и продолжаешь жить, я вернулась чтоб извиниться, но теперь - иди ты к чёрту!
- Пойду, вот только с тобой, я потерял тебя однажды, сейчас я этого не допущу!
- А хочу ли я этого, хочу ли я быть с тобой!? Теперь твоя очередь строить замки, а моя - их рушить!
- Хочешь, хоть ты этого не говоришь, а вот биение твоего сердца говорит.
- Я вырвала своё сердце и утопила в этих водах в тот момент, когда уезжала, когда покидала двери дома, который должен был стать нашим семейным гнездом!
- Ты выбрала свою судьбу сама, я тебя не выгонял, ты даже попрощаться со мной не удосужилась.
- Ты прогнал меня уже давно, прогнал из своей души и поселил там сцену, а я осталась мёрзнуть в углу, ожидая своего часа, роль вечной музы, что ты мне уготовил была бы для меня каторгой!
- Я тебя не обделял, у тебя всё было, что тебе ещё нужно то?
- Ты! Ты мне был нужен, а тебе нужна была сцена и в этом была наша преграда!
- А когда ты тратила те деньги, что я заработал на “ненавистной” тобой сцене ты так же её ненавидела?
- Ты лишь оправдываешь то, что вычеркнул меня!
- Конечно, я теперь для тебя вселенское зло , а ты ангел во плоти, мне вот интересно, скольким ты раскрывала свои крылья, скольких обманула так же как и меня?
- Знаешь, я даже рада, что это ребёнок не родился, ты не смог бы быть отцом, ты предал бы, предал нашего ребенка и меня ради балета!
- Только ты можешь так цинично спекулировать.
- За столько лет, я должна была хранить себя для тебя, словно розу, а ты бы растоптал меня как и тогда. Как будто у тебя не было любовниц за всё это время?
- Сейчас мы говорим не об этом.