15:00
Мария Валерьевна плакала уже минут двадцать.
— Ну, Маш, я очень тебя прошу, успокойся. Такое чувство, будто не радость случилась, а умер кто-то, — Хромов отчаянно пытался успокоить жену.
— Я думала, что уже не дождусь, — сквозь всхлипывания произнесла Мария Валерьевна.
Вика хмуро наблюдала за тем, как комкается в руке женщины бумажная салфетка. Девушке было страшно.
— Ну и как прикажете ему рассказывать?
Иван Николаевич выпрямился, оставив руки на плечах жены, и внимательно посмотрел на Викторию. Та вздохнула.
— Сейчас такая ситуация, что кажется, будто этим только сильнее наврежу. Сами посудите — он молодой хирург, самый возраст, только сейчас и надо карьеру строить.
— Что за глупости ты говоришь? — к девушке подсел Хромов и осторожно взял её за руку. — Ну, ты сама себя-то слышишь? Может, у вас все эти вечные перепалки как раз из-за того, что рутина идёт?
— Ну да, а если вдруг свадьбу играть, то по залёту.
— Ерунду какую-то городишь, честное слово.
Вика закатила глаза, но ничего не ответила. Её и так подташнивало, а тут ещё эти разговоры, в которых было откровенно мало смысла…
17:55
— Обязательно было меня дёргать, да?
Вика вышла из противошоковой и протянула отчего-то просто сияющему Лазареву папку, в которой покоилось подписанное больным согласие на операцию.
— Ну, прости, — Костя взял папку и чмокнул девушку в макушку. — Пойдём, что покажу?
— Где моя замена вообще? — девушка поморщилась и двинулась за мужчиной. После перевода ставка психолога не пустовала долго, и на место Ковалёвой пришла молоденькая — сразу после института — девочка. Только сейчас её в отделении не наблюдалось.
— А у замены сегодня выходной. А ты всё равно работу сегодня прогуливаешь. Почему, кстати?
Вика закусила губу и исподлобья взглянула на спину Кости. Сказать сейчас или подождать? Если сказать сейчас, то он и работать толком не сможет, а до конца смены еще несколько часов…
— Неважно себя чувствую.
Лазарев развернулся и внимательно вгляделся в серые глаза девушки. И та отвела взгляд.
— Пошли.
Вика зашагала следом за мужчиной, и, когда они вошли в ординаторскую, на Косте уже и лица не было — всего за минуту настроение его изменилось до неузнаваемости.
— Вот, — мужчина махнул рукой в сторону стола, на котором красовался большой букет белых хризантем в вазе. — Это тебе.
— Какая прелесть! — Вика в восхищении протянула руки к цветам. — Спасибо.
Лазарев ничего не ответил — сложив руки на груди, он угрюмо смотрел на девушку. Виктория оторвалась от букета, и, подойдя к Косте, обвила руками его шею. Но ответной реакции не последовало.
— Ты чего?
— Ничего, — молодой человек даже отвернулся, что повергло Вику в крайнюю степень изумления.
— Кость…
— Что ты от меня скрываешь? По глазам же вижу.
Виктория закусила губу.
— Разлюбила, так и скажи.
— Чего? — девушка даже задохнулась от внезапного возмущения. — Я-то тут вообще причём? Это ты по пустякам срываешься и постоянно дёрганый ходишь.
— Я работаю на износ.
— А я просто так дома сижу, по-твоему? А может, ты вообще специально в работу с головой нырнул, чтобы меня реже видеть?
— Что за глупости?
Вика отвернулась и глубоко вздохнула, сдерживая слёзы. Но получалось из рук вон плохо. Всхлипнув, девушка отошла к столу и поковыряла пальцем столешницу.
— А может, это ты меня разлюбил, а? Постоянно работаешь, а когда дома, так на нервы действуешь. Постоянно словно уколоть чем-то пытаешься.