Она задохнулась от ярости и изумления.
— Ты это сказал? Обо мне?!
— А что мне оставалось делать? В моём положении приходится хвататься за любую соломинку. Я получил отсрочку, это уже хорошо! — Он наклонился к ней и рывком опрокинул на кровать. — Ты ведь не хочешь, чтобы я умер? Не хочешь, правда?
Его губы впились в её рот. Она попыталась высвободиться, но он держал крепко, долгим поцелуем не давая говорить. Она перестала сопротивляться, закрыла глаза.
— Ты сейчас поедешь к Карелину, будешь с ним ласкова, дождёшься, когда он уснёт и возьмёшь камни.
На её глазах выступили слёзы.
— Ты несёшь какую-то чушь, — прошептала она, обвивая руками его плечи и запуская пальцы в его волосы. — Может быть, лучше позвонить в милицию?
— Вот тогда мне уж точно каюк.
— Но это невозможно — то, что ты говоришь! Невозможно, понимаешь?
— Всё возможно, если к делу подойти с умом. Карелину подсыплешь клофелин. Я дам тебе таблетки. А когда он вырубится, спокойно возьмёшь брюлики.
— Во-первых, спокойно взять не получится, потому что там сейф. А во-вторых… — Она умолкла, глядя на него с отчаянием. — Ты хоть обо мне подумал? Я ведь лишусь всего — работы, квартиры. Меня будут искать… — Её голос задрожал. — Всё пойдёт прахом, всё…
— Не хнычь. Если возьмёшь камни, то мы не только расплатимся с моим долгом, но и получим часть прибыли. Человек, которому я должен, сказал, что в случае успеха нам с тобой отвалят миллион долларов. А успех будет, я уверен! Это стопроцентное дело!
— Тебя убьют или посадят, а вместе с тобой и меня…
— Не посадят. Карелин, когда обнаружит пропажу, заявлять в милицию не пойдёт.
— Почему?
— Потому что он своровал эти камни! Их ищут через Интерпол!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. И вообще этот твой Карелин — фрукт ещё тот. Сначала нажился на приватизации нефтяного завода, а потом загрёб кучу бабок на торговле якутскими алмазами. Он и своих партнёров из «Де Бирс» крупно подставил. Их камни проходили через европейские филиалы его фирмы. Помнишь южноафриканский самолёт, который взорвался над океаном? Это было два года назад, в девяносто восьмом. Об этом писали все газеты. Так вот, предполагается, что на его борту находилось несколько исключительно крупных ограненных алмазов, которые везли в Европу. Но абсолютной уверенности, что они находились именно в том самолёте, нет до сих пор. Возможно, их везли другим рейсом. Карелин воспользовался путаницей с рейсами, чтобы наложить на бриллианты лапу…
Марина лежала, откинувшись и почти не слушая. Она была уверена, что никогда в жизни не решится на эту дикую авантюру. Она даже думать об этом не хотела. Но не хотела думать и о том, что может потерять Константина навсегда.
— За брюлики мы получим миллион долларов, — нашёптывал он. — Целый миллион! Получим деньги, сразу женимся и махнём на Сейшелы. Заживём как короли…
Про миллион Извеков врал. Ничего подобного главарь бандитов ему не обещал. Да Марина и сама чувствовала, что миллион долларов, женитьба и жизнь на Сейшелах — это очередная костикова фантазия. За месяцы знакомства с ним она наслушалась их предостаточно и уже научилась понимать, что к чему. Сердце ей подсказывало, что дело здесь не в миллионе и не в Сейшелах. Константину действительно грозит страшная опасность, и она — единственный человек, который может ему помочь.
На секунду она вообразила себя крадущейся ночью по комнатам карелинского особняка, и по коже её пробежали мурашки. Нет, она не способна на такое!
— Мы больше не расстанемся, — продолжал он шептать. — Будем вместе всегда, всегда…
Его горячие губы заскользили по её лицу, шее, плечам.
— Будем заниматься сексом каждый день…
— Ты хочешь, чтобы я совершила преступление, — проговорила она чуть слышно. — Я не смогу…
Рот его нетерпеливо скривился, в глазах сверкнуло отчаяние. Не отводя взгляда от её лица, он утопил палец в горячей влажной расселине между её ног. Мысли Марины перепутались окончательно. Она тяжело задышала, чувствуя, как в ней нарастает обжигающая волна.
— Всё можно сделать, было бы желание, — возразил он и добавил мысленно: «Ты должна согласиться, сучка, должна».
Его палец продолжал работать, доводя её до исступления.
— Так ты сделаешь это?
«Ну, скажи «да», дура! Я не хочу подыхать из-за тебя, из-за твоего идиотского упрямства! Скажи!»
Марина вскрикивала и извивалась в его руках.
— Да… — против воли вырвалось из её пересохших губ. — Только быстрее… Начинай же, ну… Я больше не могу…