— Быстро меняйтесь одеждой, — прошептал он по-испански, помогая себе жестами.
Аргентинка стащила с головы парик, и оказалось, что волосы у неё такого же цвета, как у Марины. Марина слегка опешила, но тут же опомнилась, и принялась раздеваться. «Репортёрша» сняла с себя юбку и блузку. Узница за две минуты надела весь её наряд, благо пуговиц на нём почти не было — всюду, где возможно, их заменяли «молнии». Последним уложила на голову бело-лиловый парик. К этому времени аргентинка была уже в тюремной робе. Не успел Перейру ознакомить свежеиспечённую репортёршу с «её» документами, как дверь распахнулась и в комнату заглянул усатый надзиратель.
— Свидание кончилось! — объявил он.
«Адвокат» и «репортёрша» вежливыми кивками попрощались с «русской наркокурьершей», сидевшей на том же стуле, на котором пять минут назад сидела Марина, и вышли в коридор. Пройдя его, спустились вниз и по залитому солнцем внутреннему двору тюрьмы направились к небольшому одноэтажному зданию, за внешними дверями которого начиналась городская улица. В здании находился контрольно-пропускной пункт.
— Попрошу ваши документы, сеньора, — обратился к Марине дежурный офицер, сидевший за пуленепробиваемой перегородкой.
— Сеньора — журналистка! — с пафосом заявил бразилец. — Защищает права униженных и оскорблённых женщин! Вы что, не видели, как мы проходили тут четверть часа назад?
— У нас много кто проходит, — пробурчал дежурный. — Подумаешь, журналистка. Мы и министров видали.
Марина протянула в окошко удостоверение. В это время во внутреннем дворе, среди стоявших и прохаживавшихся посетителей, возникло движение. Послышались свистки и крики. Все находившиеся в помещении дежурного оглянулись на распахнутую дверь во двор. В радиодинамике завыла сирена.
— Побег! — раздались крики. — Побег!
Дежурный, не выпуская из рук марининого документа, поднял трубку телефона внутренней связи. По двору, расталкивая людей, кто-то пробежал. Марина видела, как один из охранников дважды выстрелил в воздух. Испытывая нарастающий страх и слабость во всём теле, она прислонилась к стойке у окошка дежурного.
— Спокойно, сеньора, — шепнул бразилец.
Он постучал костяшками пальцев по стеклу, привлекая внимание дежурного.
— Послушайте, уважаемый, можно мы с сеньорой журналисткой вернёмся на пару минут во двор? Сеньора очень заинтересовалась побегом и думает включить рассказ о нём в свой репортаж о вашей тюрьме.
Снова обернувшись на двор, Марина увидела бегущего во весь дух парня в тюремной робе. Его преследовали охранники.
Дежурный выкинул из окошка документы.
— Никаких репортажей! — закричал он. — Убирайтесь отсюда! Охрана, выведите этих людей! Нечего им тут разнюхивать!
Один из находившихся в дежурке военных начал подталкивать Марину и сеньора Перейру к выходу, приговаривая:
— Прошу вас… Прошу…
Бразилец подхватил Марину под руку.
— Ничего страшного, сеньора, — говорил он тихо, — этот отвлекающий манёвр приготовлен заранее, у нас всё под контролем…
Улица, раскалённая до бела тропическим солнцем, была запружена припаркованными автомобилями.
— Сюда, — Перейру показал на красную «Хонду».
В машине для Марины была приготовлена новая одежда. Она сразу стала переодеваться.