Последние слова вышли особенно горькими, с надломом в ее голосе.
Такемура молчал, и Ви снова посмотрела на него. Взгляд его стал другим: он значительно растерял прежнюю суровость и жесткость. Теперь серебро мягко обволакивало ее.
Так было еще хуже. Ви почувствовала, как капля с ее лица упала на грудь — и это точно была не вода с ее волос, и даже не кровь из носа. Что-то слишком редкое, непривычное, непонятное. Ви не была уверена, что у ее тела вообще оставалась такая функция — после всех аугментаций.
— Я не хочу умирать, — еле слышно прошептала она, и за второй мокрой дорожкой по ее щеке последовала вторая.
В момент, когда Ви начала ненавидеть себя за слабость, Такемура приблизился и, мягко подхватив под коленями, поднял ее на руки.
Она сразу же прижалась к нему, обвила руками искусственную шею, продолжая испытывать жгучую ненависть к себе, что против своей воли заставляет теперь уже его жалеть себя. Но не могла остановиться.
Думала о том, что не такая Ви ему была нужна — а сильная, поддерживающая. Надежная. Союзник, на которого можно положиться, довериться. Не хнычущая девчонка.
«Поздравляю, Ви. Это ведь именно то, что ему сейчас не хватало — возиться с тобой».
— Ты думаешь, что я слабая? — Тихо произнесла она ему в шею, рассматривая на ней надпись «Rescue»{?}[англ. спасение]. Испытывая невероятное желание прикоснуться губами к заметным царапинам на прочном металле импланта.
Он отнес ее обратно к кровати, у которой задержался на секунду. Похоже, что раздумывал, как лучше с ней поступить.
— С чего ты взяла?
Ви не ответила, почти замерев. Ей отчаянно не хотелось, чтобы он ее отпускал.
Горо, будто почувствовав ее желание, сел вместе с ней и откинулся на спинку кровати, все еще прижимая девушку к себе. Ви оказалась у него на коленях. Он плотнее закутал ее в полотенце.
«Боится, что замерзну?..»
— Твои опасения… справедливы. Но жалость к себе их не разрешит. Она только затуманит разум и толкнет на ошибки.
Ви подняла голову, посмотрев на него.
— Не вижу грани… разницы. Но ты видишь. Объясни мне. Пожалуйста.
Он чуть улыбнулся в ответ, и эта улыбка вышла теплой, что окончательно успокоило ее.
— Если тебе нужно мнение человека, который очень долгое время был телохранителем… чьей основной задачей было играть роль живого щита.
Ви с готовностью кивнула, отметив почти неуловимые стальные, жесткие нотки в его голосе, когда он описывал себя.
— Относись к жизни так, будто ты уже мертва. И если так — то к чему тратить силы на рассуждения, отнимающие силы? Просто делай, что должна.
— Делай, что должна… — Шепотом повторила за ним Ви. Легко улыбнулась. — Готова поспорить, ты мне процитировал какой-нибудь самурайский кодекс.
— Возможно. Возможно я действительно так думаю. Становится ли это меньшей правдой?
Ви помотала головой. Опустила взгляд, задумавшись. И затем мягко прикоснулась пальцами под местом, где слева заканчивался его имплант. Прислонила ладонь, чтобы почувствовать, как бьется его искусственное сердце.
— Я восхищаюсь тобой, — произнесла она.
Горо чуть приподнял брови, услышав ее слова.
— И думаю, что ты настоящий самурай. Бесстрашный. Решительный. Благородный.
Такемура тихо и невесело рассмеялся. Ви нахмурилась, не понимая. Встретив ее недоуменный взгляд и все еще улыбаясь, он мягко провел линию по ее лицу.
— Не смогу объяснить, насколько лестно мне слышать это от тебя… но я не самурай, Ви.
— Это потому что Сабуро…
— Нет, — разом посерьезнев, он решительно не дал ей договорить. — Это традиции и история. Но не настоящий титул. Если бы я не читал сейчас на твоем лице вопрос, то даже бы решил, что ты переборщила… с лестью.
Ви не понимала, как одновременно смогла ему польстить и сделать сомнительный комплимент.
— Это то, как я вижу тебя, — она пожала плечами. — Выражаясь твоими же словами, становится ли это меньшей правдой? Потому что я бы точно хотела иметь хоть каплю твоей решимости и уверенности.
Такемура отвел глаза. Помолчав некоторое время, он произнес:
— Ты тоже, Ви.
— Что? — Переспросила она, мягко улыбнувшись, пытаясь снова поймать его взгляд.
— Удивляешь. Восхищаешь, — Горо снова посмотрел на нее. И Ви поняла, что в этом взгляде было то, что она всегда видела до этого, когда он смотрел на нее. Его невысказанные мысли, от которых в ее душе всегда расцветали серебряные цветы. — Ты — человек с самой чистой и искренней душой из всех, что я встречал.