Их с Джоанной дети росли, и время, когда он возвращался домой, чтобы снова увидеть их, по-прежнему было самым счастливым. Маленький русоголовый, темноглазый Бен уже не только ходил, но и потихоньку бегал, радостно маша ручками при виде отца. Не по годам серьезная Люси старалась ходить так же, как мама – спокойно и грациозно, и вся семья, смеясь, признавала, что из этой девочки вырастет настоящая леди. В свои четыре с половиной года она уже училась читать, пыталась брать в руки иголку и неплохо пела. Однако вся ее показная серьезность мигом пропадала, когда она видела вернувшегося из очередного плавания папу, и она, обгоняя брата, неслась с ним обниматься и хвастаться своими успехами и новеньким платьицем.
Сама Джоанна за эти три года окончательно превратилась из девушки в оформившуюся молодую женщину, в свои двадцать два она считалась одной из самых красивых женщин если не всего Плимута, то, по крайней мере, своего района. К тому же, недавно она стала хозяйкой небольшого ателье, где работала и она сама, и ее свекровь и обе бабушки, и много других женщин, в том числе и Рози.
Последней, впрочем, работа не приносила желаемого удовлетворения, ведь она не могла заменить замужество. К своим двадцати четырем годам Розмари так и не вышла замуж, и ее родители окончательно потеряли терпение, взявшись подбирать ей жениха самостоятельно. Вот только поздновато они спохватились, в таком возрасте Рози, даже при ее красоте, была залежавшимся товаром на рынке невест.
Энтони и Джоанна всячески пытались поддерживать девушку, но сделать они мало что могли: женщины без мужа находились на очень шатком положении в обществе. К тому же, Энтони на ситуацию вообще особо повлиять не мог, так как его корабль снова отплыл в Испанию. Однако о том, что по возвращении он станет отцом в третий раз, он узнать успел. Рози при этой новости радостно обняла обоих друзей, мысленно уже готовясь к тому, что станет крестной матерью в третий раз.
Энтони уплыл, наказав Джоанне себя беречь. Рози, присутствовавшая при их прощании на пристани, пообещала помогать Джоанне в сбережении ее и детей. Радостно болтая, они отправились домой, где Рози вместе с Джоанной, зашедшей к ним в гости, застала солидно выглядящего старика, которого она прежде никогда не видела, и узнала, что скоро станет его женой.
***
Энтони ненадолго отвлекся от работы, чтобы поглядеть на волнующееся море и прекрасный закат, заливавший небо над горизонтом персиково-розовым светом. Он бы не смог выразить словами то, насколько он любил эту молчаливую, созерцающую красоту, почти такую же невероятную, как невинная красота его жены во сне, да и в бодрствующем состоянии тоже. Все вокруг мерцало, воздух был чистым и свежим, запах моря бодрил юношу лучше любого кофе.
– Красота, – озвучил его мысли вышедший на палубу доктор Крейн.
– Да, – мечтательным тоном отозвался Энтони, – Добрый вечер, сэр.
– Добрый, Энтони, – усмехнулся доктор, – думаешь о своих?
Энтони улыбнулся. Вопрос был риторическим, конечно же, он думает о своих, о жене, о дочери, о сыне, о младшем ребенке, который пока не появился, но скоро появится. Путешествие было долгим, но к рождению малыша они уж точно должны были вернуться, а потому Энтони не волновался.
Однако поволноваться следовало кое о чем другом. Чистое небо, на котором еще несколько минут назад цвели рыжеватые отблески заката, вдруг посерело, затянувшись тучами, которых совсем недавно еще не было на горизонте. Море заволновалось сильнее, и волны его стали мутными и темными.
Боцман и корабельный врач обеспокоенно переглянулись. Энтони бросился к капитану с докладом о приближающейся непогоде.
Тут же прогремела команда:
– Свистать всех наверх!
Буря надвигалась невероятно быстро, такое бывало нечасто. Энтони помнил пару своих подобных бурь, и рассказ о гибели «Адаманта», корабля, на котором служил когда-то его отец.
Моряки забегали, как муравьи за работой, быстро, но слаженно и без паники. Энтони, срывая голос, ведь из-за шума ветра было почти ничего не услышать, отдавал приказы. Они успели лишь спустить паруса, когда бушующее море захлестнуло их и корабль начал наполняться соленой водой. Откачивание которой явно не давало нужного результата, корабль медленно, но неуклонно погружался.
Энтони захлестнуло очередной соленой волной, разъедающей глаза, и он внезапно обнаружил, что больше не чувствует под собой земли, даже такой нестабильной, как палуба в бурю. Страшное осознание пришло мгновенно.