Первые пару дней на острове Аштон, то есть, доктор Крейн, вообще не разрешал мне вставать. Боялся, что у меня сотрясение мозга после того, как я ударился головой о борт тонущего корабля. Кстати, то, что у меня в итоге не оказалось сотрясения – тоже благословение свыше и невероятная удача, при таком ударе я мог размозжить себе голову насмерть… Так, стоп, ладно, не будем об этом. Все обошлось.
Мы теперь живем в небольшой пещере в одной из скал. Больше нам жить негде, строить жилище здесь просто не из чего, нам едва хватает растительности на то, чтобы разводить костры… Однако жить здесь все же можно, а к трудностям мы, моряки, привычны. Здесь не холодно, не льет постоянно дождь… красота! Однако эту красоту мы обязательно оставим с первым проплывающим мимо кораблем, которому сумеем подать сигнал. Наша встреча обязательно произойдет, когда-нибудь…
Любовь моя, если бы ты знала, как я по вам скучаю… Этого не описать словами, и даже мыслями не выразить… Раньше я мог хотя бы считать дни до нашей следующей встречи, а теперь, когда я не знаю, когда произойдет эта встреча… Джоанна, ты ведь любишь меня? Знаю, что любишь… И я тебя, родная…
– Энтони? – тихо окликнул мужчину доктор Крейн, – ты почему не спишь?
Тот лишь плечами пожал, слабо улыбаясь. Затем отвернулся к стене пещеры и сделал вид, что засыпает.
Он уснет, обязательно уснет, но не сразу. Не прежде, чем получит ежедневную дозу мучений. Мужчина поморщился, чувствуя, как тяжелая, вязкая волна тоски накатила на него. Днем он мог пытаться что-то делать – исследовать острова, охотиться, готовить… Ночью же делать было ничего не нужно – крупных хищников здесь не водилось, и можно было спать спокойно. Что его товарищи по несчастью и делали, а вот он – не мог.
Как же безумно, до звона в ушах и боли в груди он хотел увидеть Джоанну! Хоть на мгновение взглянуть на нее, услышать ее нежный голосок, прикоснуться к прохладной белой ручке… Да хотя бы просто узнать, что с ней все в порядке, что ей не грустно, что она не больна, что не нуждается в нем прямо в эту минуту!
Он не помнил, сколько дней назад он придумал представлять, как он пишет ей письма, сообщая, что с ним все хорошо. Кажется, с того дня, как он вообще проснулся здесь, на острове. Сколько дней с тех пор прошло? Девятнадцать или уже двадцать? И каждую ночь он выводил воображаемые строчки, заверяя, что у него все хорошо. Он не писал о том, что голова до сих пор иногда болит после того удара, что он сорвал голос во время шторма, и до сих пор разговаривает с некоторым трудом, а петь не может вообще… Он писал лишь о том, о чем написал бы в реальном письме, чтобы не волновать ее.
Воображаемые письма помогали… поначалу. Ровно до тех пор, пока упрямый мозг не напоминал со всей своей педантичностью, что ответа не придет. И мужчина оставался один на один со своей тоской, и даже во сне он видел лишь ее размытый образ, и с его губ отчаянно срывалось ее имя.
Тоска отступала только к утру, когда солнце освещало зелено-серые скалы, и начинался новый день, а вместе с ним и новая необходимость встать и выжить сегодня, чтобы однажды вернуться.
***
– Господи, спаси и сохрани сына и раба своего, Энтони, – шептала Джоанна, баюкая крошечную Хелен. Бен и Люси примостились рядом.
Хелен тихонько заугукала. Несмотря на раннее рождение, она была вполне здоровой и хорошенькой девочкой, и Джоанна не могла не представлять, каким будет лицо ее Энтони, когда он вернется и ее увидит. Упоминать о том, что он, возможно, не вернется, она при детях просто запретила, пригрозив забрать их от бабушек вообще, если те не послушаются. С ее довольно немалым количеством денег она могла себе это позволить.
От третьих родов она оправилась довольно быстро, и вернулась к обычным делам. Хотя теперь, из-за недавних событий, с этим стало гораздо проще. Покойный Джошуа Дьюи был владельцем небольшой, но вполне успешной ткацкой фабрики, и, так как у него не было детей, фабрика досталась Рози. Молодые женщины начали сотрудничать почти сразу, Розмари стала основным поставщиком тканей в ателье Джоанны.
Они нередко общались и в обычное время. Женщины стали подругами уже очень давно, и сами удивлялись тому, насколько быстро, учитывая обстоятельства, у них это получилось. Теперь же, после известия о том, что случилось с Энтони, они стали друг другу чуть ли не сестрами, и почти все время проводили вместе. Рози с огромным удовольствием нянчилась с крестниками и часто приглашала их в гости в теперь ее дом, а порою они вместе гуляли.
Во время одной из таких прогулок, когда Хелен уже исполнилось два месяца, они наткнулись на странную женщину с тёмными волосами и в пестрых просторных одеждах. Она взглянула на подруг и усмехнулась, и внезапно Рози узнала ее. Это была та самая гадалка, у которой когда-то были она, ее мать и миссис Хоуп.
– Узнала, – улыбнулась женщина, не злобно, но как-то потусторонне, – хорошо.
– Добрый день, – поздоровалась Джоанна, с интересом поглядывая то на гадалку, то на Рози. Гадалка перевела взгляд на блондинку, всмотрелась в ее лицо, а затем ахнула и упала на колени.
– Что с Вами? – испуганно вскрикнула Джоанна, бросаясь к женщине и помогая ей подняться.
Гадалка снова посмотрела на нее и склонила голову набок:
– Не поможете ли старой женщине добраться до ее шатра, дети?