– Который возник по милости другого старого доброго знакомого, – не остался в долгу Суини, сверкая темными глазами.
Терпин ответный выпад проигнорировал.
– Смею полагать, – продолжил он, – что подошла наша очередь для очередного суда – возможно, срок наших наказаний прошёл и наши кары будут пересматривать. Я, например, уже готов перейти из Тени Страха в Тень Любви, – гордо заявил он.
Суини, не выдержав, рассмеялся.
– Вы, сэр? В Тень Любви, на свет? С Вашими-то грехами! Да и кому Вы нужны там, на свету!
Нелли тоже захихикала – то ли ей тоже показалась смешной уверенность судьи, то ли она просто решила поддержать Суини.
Терпин вдруг вздохнул, становясь очень серьёзным.
– Смейся, смейся, – проговорил он, – а ведь ты, мститель чертов, поди, даже не знаешь, как меня зовут. А коли так, откуда тебе знать, что у меня тоже были жена и дочь, которые теперь ждут меня там, наверху?
Цирюльник замолк, с удивлением глядя на врага.
– У Вас тоже были жена и дочь? – ахнула Люси, – так как же Вы могли так поступить с нами? Со мной и моей дочкой?
Терпин смерил её суровым взглядом.
– Ты, девочка, – произнёс он, – была очень похожа на мою Лили. Настолько, что у меня, видно, помутился рассудок, раз я столько усилий потратил на то, чтобы тебя получить. Было бы ради чего стараться… А девочка… А скажи-ка мне, Люси Баркер, а что плохого я сделал твоей дочери? Подобрал её и вырастил в достатке после того, как ты её бросила?
– Не смейте! – вскрикнула Люси, – не смейте говорить так! Это все Вы виноваты! – и женщина заплакала.
Суини сверкнул глазами, прижимая супругу покрепче к себе и тихонько успокаивая её. Но угрожающие взгляды мужчины судью явно не впечатлили.
– Конечно, я. Это же я заставил тебя кончать с собой при живом ребенке. Да если бы не я, твоя любимая дочурка сдохла бы с голоду ещё в младенчестве! Ты мне благодарна за нее должна быть!
– Ты… – зашипел Суини, окончательно теряя терпение, – ты разрушил нашу жизнь. Ты изнасиловал мою жену, – в голосе мужчины пробилась характерная угрожающая хрипотца, – ты забрал мою дочь и пытался завладеть и ею тоже. И после этого ты смеешь говорить, что…
Тираду цирюльника прервала открывшаяся снова дверь, на этот раз впустившая прекрасного, статного юношу с темными волосами и крупными, выпуклыми чертами лица.
– Опа, – фыркнул Тоби из-за спин остальных, – закономерность поломалась. К нам присоединили непонятно кого.
На этот раз спорить с мальчиком никто и не пытался – юношу действительно никто не знал. А сам он осмотрел собравшихся живыми темными глазами и молча прошёл к скамейке, усевшись неподалёку от Мелани.
– Добрый день, – взяла на себя инициативу Нелли, – мое имя – Элеонора Ловетт. А Вы, юноша…
Тот нахмурился, словно пытался понять, что та сейчас сказала, а затем поднялся со скамьи, на которую только сел, и с выраженным французским акцентом выговорил:
– Эрик Дестлер. Рад знакомству. Опережая вопросы, скажу сразу – я понятия не имею, что я здесь делаю. Меня просто сюда привели по приказу кого-то из администрации.
Остальные также представились, причём Суини по привычке назвался вымышленным именем, чем заслужил недоуменный взгляд Люси. А сам Тодд заодно узнал, что судью Терпина, оказывается, зовут Уильям.
– М-да, – протянул судья после того, как представился, – теперь совсем непонятно, по какому признаку нас тут вообще собрали. Ведь Вы, месье Дестлер, как я полагаю, не из Лондона?
– Нет, месье, – покачал головой Эрик, – последние годы своей жизни я пробыл в Париже.
– Ну, это заметно, – кивнул Терпин, – простите за бестактность, но чем месье заслужил нахождение здесь?
Эрик вздернул брови, глядя на него с недоумением.