— На меня? Что ж, Мартин, я не строю из себя никого. И я не заставляю тебя смотреть на меня!
— Но я вынужден. Мы заперты в лифте, на кого мне еще смотреть?
— Ох, извини. В таком случае, мне тоже не прельщает пялиться на твою физиономию целый час!
Мартин засмеялся и обнажил свои белые зубы, между которыми играла жвачка.
— Смотри чуть ниже. Это все, что я могу тебе посоветовать.
Я фыркнула и отвернула голову в другую сторону.
— Я серьезно, Оливия. Хватит придерживаться правил, которые прописаны у тебя в голове, большинство из которых, наверняка, вредные. Жизнь станет интереснее.
— У меня и так очень интересная жизнь. Без всяких загонов.
— Я так понимаю, в твоей системе произошел сбой, когда ты подсыпала в чашку слабительное? — подколол Мартин. — А ведь с виду приличная девочка.
Он зацокал и осуждающе покачал головой.
— Не зли меня, — предостерегла я его.
— Если ты разозлишься, то покажешь свой настоящий характер… Думаю, я бы посмотрел на это. Твои оскорбления, как мед на мою порочную душу.
Я не выдержала и требовательно протянула руку:
— Давай сюда свою жвачку!
— Что, целоваться надумала? — довольно оскалился он.
Я поймала «шпильку» и молча проглотила ее. Закинула в рот белую подушечку и почувствовала приятный мятный вкус.
— Надумала. Но придется подождать до вечера, — воодушевленно соврала я.
Рыбка доверчиво клюнула и начала поедать наживку.
— С кем это? Ты осчастливила Алекса?
— Все может быть… — мой голос стал приторно-сладким.
— Надеюсь, он научил тебя правильно целоваться?
Мартин не верил мне. Сомнение в его интонации так и сквозило. Неужели он и вправду думал, что я ни разу не целовалась? Целовалась один раз. С Алексом. Когда мне было шестнадцать. Но Мартин ведь этого не знал! Или у меня на лице написано?
— Надейся, надейся. И с какой это стати тебя волнует наша личная жизнь с Алексом?
— Личная жизнь? Ты серьезно начала спать со своим другом? — ошарашенно спросил Мартин.
Я захихикала. Его округлившиеся глаза сейчас вот-вот вылезут из орбит.
— Чего ты так удивляешься. Для тебя ведь это привычное дело. Или тебе только можно это делать?
Мартин усмехнулся и потер подбородок. Его взгляд стал проникновенным, зрачки расширились.
— И как тебе, понравилось? Он был нежен с тобой в первый раз?
Я сглотнула. Мои щеки загорели. Глаза забегали по стенам, ища выход из тупика, в который я сама себя загнала.
— Не считаю, правильным обсуждать такие вещи с тобой, Мартин Грин.
— Хватит, Оливия. К черту правила. Ты же сама начала эту тему…
— Как начала, так и закончила, — бросила я и вытерла о джинсы запотевшие ладошки.
Глухой смех послышался в ответ. Мартин оторвался от стены и сделал шаг вперед.
— Нет, так не пойдет, дорогая Оливия.
Сейчас он был так близко, что я ощущала приятный запах его духов, которым пропитана его одежда, смешанный с ароматом мятной жвачки.
Мартин коснулся моей шеи и обхватил подбородок, который приподнял, чтобы увидеть мои глаза. Он внимательно изучал мое лицо и затем отчетливо произнес:
— Вы мне нагло лжете, Оливия Браун. Ваше тело читается, как открытая книга. Его реакции никак не изменились с нашей последней встречи.
Я сглотнула, а затем увлажнила пересохшие губы.
— Не понимаю, о чем ты…
— Как только мы заговорили об интимном, ты раскраснелась, зажалась… А твои мурашки до сих пор не сошли с шеи, когда я коснулся ее.
— Тебе это лишь кажется, — прошептала я.
— Кажется… — усмехнулся он. — Давай я докажу, что нет.
Мартин склонился надо мной и начал дышать мне в лицо:
— Или лучше покажу.
Мне надо было оттолкнуть его за такую дерзость, но я не могла. В лифте стало слишком жарко, в воздухе висел опьяняющий аромат Мартина, который заполонил мой разум. Я буквально дышала им.
— Скажи «да», — прошептал он на ухо, по которому побежали мурашки.
— Что…