– Сделаем перерыв, – невозмутимо сообщил он и кивнул с холодным одобрением, когда она сама заложила руки за голову и встала на колени, которые тут же отдались тупой болью и буквально взмолились больше не мучить их. Упрямо стиснув зубы, Гермиона постаралась не обращать внимания на боль и сосредоточилась на пылающих теплом ягодицах и взгляде Снейпа, скользящему по ее телу.
– Ты не думала о подчинении Верхней-женщине? – спросил он, и Гермиона резко мотнула головой и, не раздумывая ни секунды, выпалила:
– Ни в коем случае, сэр!
– Почему? – Снейп подался вперед, внимательно разглядывая ее лицо, отчего она снова почувствовала себя букашкой под магловским микроскопом. Только вместо объектива снова была черная бездна, изучающая, испытующая.
– Сэр… – Гермиона замялась, но выражение лица Снейпа ничуть не изменилось, словно он хотел дать понять, что ему неинтересны ее колебания. Вздохнув, она напомнила себе про откровенность. – Сэр, женщины либо непроходимо глупы, либо умны и поэтому опасны. Всегда, когда встречаются две женщины, между ними возникает негласное и, вероятно, даже неосознаваемое кем-то из них соперничество. Они всегда оценивают друг друга: внешность, поступки, положение в обществе, успешность в карьере – зависит от того, что важно для каждой из них. Я никогда не доверю свою безопасность и здоровье той, чьими поступками, пусть даже неосознанно, может руководить зависть или, наоборот, чувство собственного превосходства. Потому и говорят, что женщины зачастую более жестоки, чем мужчины. Я не встану на колени ни перед одной из них.
– Всё это в равной степени может относиться и к мужчинам, – задумчиво отозвался Снейп, остановив взгляд на вырезанном на ее коже слове «грязнокровка», которое она больше не прятала магией рядом с ним.
– Да, сэр. Поэтому я так долго была одна, не решаясь начать поиски Верхнего. Мне… не нужен был первый встречный, – опустив глаза, пробормотала Гермиона, напрасно надеясь, что разливающаяся по ее щекам краска останется незамеченной для его внимательного взгляда.
– Ложись, – оставив ее слова без комментариев, распорядился Снейп и снова слегка откинулся назад, предоставляя ей пространство. – Акцио!
В его ладонь послушно прыгнул широкий деревянный паддл, похожий формой на теннисную ракетку. Снейп положил его на спину Гермионы, словно на столик, и снова взялся за основание пробки, всего несколькими движениями распалив слегка охладевшую похоть вновь до бурлящего кипения. Когда она начала постанывать и ерзать, пытаясь потереться об его колено, он грубо втолкнул пробку обратно и шлепнул паддлом.
– М-м-м, – простонала Гермиона, дернувшись от резкой боли, которая охватила гораздо большую площадь, чем после его руки ранее. Удары стали ложиться быстро и беспощадно, и после десятого она попыталась вырваться, громко вскрикнув. Снейп остановился, дав ей несколько секунд передышки, но почти тут же продолжил покрывать ее ягодицы розово-алым узором. Когда Гермиона жалобно захныкала, шипя от жалящей боли, он наконец прекратил и снова столкнул ее с колен, равнодушно проронив:
– Сделаем еще одну паузу.
– Спасибо, сэр, – простонала Гермиона, с трудом вставая перед ним на колени, которые тут же неистово взвыли, отказываясь в который раз за вечер касаться ковра, такого мягкого с виду, но теперь больше похожего на пыточный инструмент. Жар выпоротых ягодиц мог уже посоперничать с жаром камина, но ничто не шло в сравнение с тем огнем, что начал снова разгораться между ног Гермионы, стоило боли чуть притупиться. Она тяжело дышала, глядя на Снейпа затуманенным взглядом, поэтому сначала не поверила своим глазам, когда он протянул руку и нежно коснулся ее разгоряченной щеки.
Длинные пальцы погладили скулу и мучительно медленно переместились к губам, которые тут же разомкнулись в безмолвном приглашении. Карие глаза встретились с черными, и, неотрывно глядя на Снейпа, Гермиона взяла в рот его пальцы. Хриплый стон наполнил комнату, а веки сомкнулись сами собой, чтобы ничто не отвлекало ее от наслаждения ласкать его языком и губами. Она мечтала об этом слишком давно и сейчас была готова кончить от одного осознания того, что смогла наконец взять в рот эти прекрасные вожделенные пальцы. Живот напрягся в предвкушении развязки, и первые волны ритмичных сокращений уже готовы были пройти внутри ее тела, как вдруг Снейп резко отдернул руку, и хлесткий удар обжег щеку.