— Ну нет, если и убивать, то не в палатке же, верно? — пробормотала я под нос, смотря уроду прямо в глаза. Они у него, кстати, непроизвольно расширились, выдавая страх, и я дружелюбно улыбнулась, чувствуя, что почти отомщена. Но «почти» не считается, и я, отойдя и взяв его ружьё, направила его на спятившего придурка.
— Теперь твоя очередь отвечать на вопрос: «Как я выжил», — едва ли не урча от чувства отмщения, сказала я. И кто сказал, что месть подаётся холодной? — У меня есть предположение, что ты бессмертен. И мне очень хочется проверить верно ли оно.
Он замер, и что-то такое промелькнуло в его глазах, что я нервно подумала, что пора перестать прикалываться.
— Ты что делаешь? — в недоумении спросила я, когда он начал… тужиться? Когда вокруг него появилась голубая рябь, я поняла, что, если что-то не предприму, то мне не поздоровится. — Ты что, один из?.. Твою мать!
Не придумав ничего получше, я, никогда в своей жизни не переходившая от угроз к действию, отбросила в сторону ружьё и, взяв валяющийся термос, который я использовала вместо бутылочки, вылила холодную воду на голову мужика.
— Советую тебе перестать выполнять подозрительные действия, иначе я на тебя ещё и ромашковый чай пролью, — грозно сказала я, потрясывая термосом.
Игнорируя шокированный взгляд, я аккуратно присела рядом с ним.
— Окей, ладно, наше знакомство не очень-то задалось, — неуверенно начала я, краем глаза поглядывая на него. — И да, признаю, в любой другой ситуации я бы посчитала тебя за больного ублюдка и держалась бы подальше. Да и сейчас так считаю… К-хм, в общем, я веду к тому, что нам стоит начать сначала, поговорить, как нормальные люди, без стволов, удушения, связывания и электрического тока. Ведь я уверена, что ты, на самом деле, нормальный мужчина, просто несколько отвык от общения…
— И хочу сразу расставить границы! — вдруг вспомнила важный момент я. — Я ни за что не буду терпеть насилия, угроз, шантажа и допросов в любом виде. Я имею право на свои тайны, и я буду уважать твоё право на свои. И видит Бог, если ты посмеешь направить на меня пушку, сделать мне больно или приставать…
Наклонившись к его лицу, я сузила глаза и рассерженно прошипела:
— Я в лепёшку разобьюсь, но превращу твою жизнь в сущий кошмар!
Сморгнув и затолкав свою ярость поглубже до худших времён, я улыбнулась.
— Ну, а пока мы друзья, я буду делать всё возможное, чтобы сделать наше, э-э-э, сосуществование лучше. Так как, готов к сотрудничеству? Или будем лаяться и бить друг друга, пока смерть не разлучит нас?
Ослабив крепления на лице, я выжидательно уставилась на мужчину.
— Пожалуй, я готов попробовать сотрудничать с тобой, — сказал он расслабленно и непринуждённо, будто не валялся предо мной обездвиженной тушей.
Я важно кивнула, сдерживая смех.
— И ещё одно условие — ты ни за что не будешь ночевать в моей палатке. Не думаю, что готова терпеть рядом с собой ночью волосатого, потного и агрессивного мужика, не наигравшегося в детстве в солдатики.
— Намёк на пушку? — приподнял бровь он, ухмыльнувшись. — Я и не претендовал — истеричные дамочки с раздвоением личности меня не прельщают.
— Не истеричные, а осторожные, — назидательно сказала я, ослабляя путы.
— То есть раздвоение личности тебя не смутило? — продолжил издеваться он.
Выдавив смешок, я подавила порыв его ударить и сказала так ласково, как только могла:
— Я же о тебе забочусь, дорогой. Пусть во мне будет хоть один недостаток, чтобы тебе было спокойней. Раз ты не опровергнул ни одно моё оскорбление, то с самооценкой у тебя туговато.
На удивление он не обиделся, а оглушительно расхохотался так, будто бы услышал анекдот года.
«И ты собралась сотрудничать с этим, » — сказал бы мой друг — плюшевый заяц Димка, — если бы мог говорить. — «Ты, конечно, в отчаянии, подруга, но такие знакомые — это… перебор. Полный.»
Я бы непременно с ним согласилась, но в качестве оправдания неловко бы объяснила, что была бы не против компании любого, даже самого отпетого мерзавца, так как я явно не в порядке, раз начинаю одушевлять плюшевого зайца.
— Что же, познакомимся ещё раз? — сказала я, высвободив мужчину из плена нано-технологий и моего обаяния, разумеется. — Меня зовут Александра Морозова, и, пожалуйста, не дай мне пожалеть о том, что я рассказала настоящие имя и фамилию.