Нет, я не сдался, передав свою судьбу на волю обстоятельств, но точка зрения на мир и свое место в нем поменялась резко и сильно. Если я стану постоянно сражаться, значит также часто буду испытывать боль и умирать. Так зачем тянуть с принятием неизбежного, не лучше ли сразу испытать, какого это, когда тебя раз за разом калечат и убивают? Это моя новая жизнь, и чтобы ее изменить, сначала необходимо принять законы, по которым она работает. Поэтому я не стал суетиться, дождался, пока зеленые карлики займут свои места и с отстраненным любопытством наблюдал, как в меня влетают дротики.
Это было достаточно больно и очень неприятно. Моя новая шкура была гораздо плотнее, чем человеческая кожа, поэтому пущенные слабой рукой снаряды входил в тело сантиметров на десять-пятнадцать. Но этого вполне хватало, чтобы зацепить внутренние органы, если лезвие не билось в кость. Сначала я получил два попадания в спину. Стоит отметить, что мелкие ублюдки целились в почки, а не выше, не полагаясь на случай, что дротик скользнет по ребрам и уйдет в сторону. Увидев, что я не двигаюсь, к забаве присоединились оставшиеся четверо.
Через минуту я был истыкан как подушка для иголок, а со стороны Аландора раздавались гневные вопли, которые абсолютно меня не трогали. Боль от карты была рядом, то загораясь, то утихая, но не переходила границы моего терпения. Казалось, она не могла решить, нарушаю ли я приказ хозяина карты или действую в его интересах. Гораздо более сильные ощущения я испытывал от внешних повреждений. Новое тело плохо чувствовало боль, но это не мешало ему страдать и заставлять меня мысленно ругаться на собственное решение. Один из дротиков летел в голову, но я титаническим усилием воли остался неподвижным и лишился глаза. К несчастью, лезвие не достало до мозга, если он там был, конечно, поэтому пришлось наслаждаться неописуемыми оттенками новых страданий.
Когда дротики закончились, я все еще стоял, но уже не различал ничего вокруг. Кровь залила уцелевший глаз, а в ушах бился шум сердца. Уродцы одновременно бросились ко мне, выхватывая топоры и дальше я только ощущал, что тело разделывают как тушу на бойне. В какой-то момент все прекратилось и меня перенесло назад в карту.
В безвременье я даже не испытал облегчение, потому что здесь не было таких понятий и чувств. Только ощущение, что со мной что-то делается и мысль о том, что я существую. Когда же работа надо мной прекратилась, ушла и мысль-осознание, а я вновь перешел в режим ожидания.
<p>
***</p>
- Это че тогда было? - возмущенно поздоровался со мной Аландор, когда я появился в реальном мире.
Вот странно, когда я ухожу в карту, то могу испытывать гнев, равнодушие, боль, страх, но при возврате всегда чувствую воодушевление и оптимизм. Кончено, они практически сразу проходят, когда я вспоминаю, чтобы было несколько секунд назад по моему времени, но сам факт заставляет задуматься.
Оценивающе посмотрев на призывателя и все еще переживая чувства, когда тебя разбирают на кусочки каменными топорами, я не стал отвечать.
- Ты охренел? Говори! - потребовал пацан и добавил, видя мое нежелание произносить слова: - Приказ. Объяснить, почему не сражался.
Накатывающая боль подсказала, что не стоит выпендриваться и я, наконец-то, ответил:
- Я тебе объяснял, мне нужен отдых. Я не марионетка, как другие карты, и сражаться всю жизнь без перерывов и цели не смогу.
- Ну ты... - задохнулся от возмущения парень. - Да ты... Но как же... Блин, тебе что, понравилось, когда они пихали в тебя дротики, а затем на куски рубили? Хрена себе отдых!