<p>
<a name="TOC_id20225806"></a></p>
<a name="TOC_id20225809"></a>Глава 2 ВИТКИ СПИРАЛИ
И начало было жизни следующей. Какой по счёту? Второй? Третьей? Иной какой? И не знала я того от краткости своих путей, оставляющих за пеленой забвений все деяния мира этого. Но встречали меня, не зная того, как создателя держащего в руках своих ключи этого мира. И имя дали мне принадлежащее от начала самого. И любовь свою. Да только не ведали они дня ушедшего за горизонт, а в день тот приняли они корзинку, а с ней жизнь новую, от другой отличную.
***
– Галюня, иди сюда, помоги матери.
– Сейчас мам.
– Вот снова ты за своё, проворчала женщина, расставляя на столе тарелки для ужина.
Вечер разыгрался ветром и дождём. Море штормило. Грохот волн, разбивающихся о берег был слышим сквозь вой ветра. В окно маленькой кухоньки то и дело, рывками, ударяли тяжёлые, ледяные капли дождя. Мария Васильевна сильнее запахнула отворот толстого халата, и потёрла руки. В доме было тепло, но от непогоды за окном, казалось, что всё тело застыло.
Не расслышав, из-за ветра, скрипа открываемой двери, женщина вздрогнула, чуть не выронив тарелку.
– Мария! Скорее сюда! – кричал с порога мужичонка. Малого роста, одет он был в просторный плащ военного образца с огромным капюшоном и низом волочащийся по земле. Широкие рукава были чрезмерно длинными. Оттого, нельзя было рассмотреть ношу, с которой пришёл в дом этот человек. Звали его Егором. С утра и до вечера, изо дня в день, проводил Егор в лёгком опьянении, чего не скрывал и не стыдился. Но, при всём этом, слыл рукастым. Маяк содержал в исправности. Живя в одиночестве – слыл лёгким в общении, и простоватым в суждениях, отчего и располагал к себе других островитян.
– Силы небесные! Егор! Напугал то как!
От испуга и неожиданности, женщина, было, рассердилась, но продолжать не стала, потому как почувствовала – не просто спьяну ввалился Егор в дом, не напугать её.
– Что стряслось?
– Мария. Вот. Смотрите, – Егор быстро, путаясь в плаще, и чуть не падая, подошёл к столу, зашуршал рукавами, вынул из недр одежды, и поставил на стол корзинку. Поставил, против своей торопливости, мягко, будто хрусталь ставил.
– Смотрите, родимая! Диво какое! По берегу шёл, и вот...
– Что это? Спьяну ты, Егор? – проворчала женщина бросив взгляд на корзинку. – И что же в ней дивного?