В комнате повисла тяжелая тишина. Первой ее нарушила Наталья Ивановна:
— И что, в таком случае, вы предлагаете?
— Нужно помягче объяснить Кристине ситуацию и приготовить ее к роли, убитой горем, девочки. Нужно, чтобы она продолжала притворяться слепой. Особенно когда все бинты снимут окончательно. В таком случае у нас появится шанс.
— Думаете, тогда нас не тронут?
— Им незачем будет нас трогать! Я напишу трогательную статью о том, как не оправдались хрупкие надежды маленькой девочки из России на спасение зрения. Мир убедится, что затея Бойля-младшего оказалась фикцией. В противном случае, наша пропажа только усилит подозрения. Так что я почти уверен, нас не тронут.
— Ну а что если они начнут проводить всякие медицинские исследования? Что если они почуют подвох и раскусят нас? — Голос у Натальи Ивановны дрогнул, и Кристине стало страшно. — Она ведь еще ребенок! Как ей удастся убедить всех в своей слепоте?
— Во-первых, я с рождения слепая, — вмешалась в разговор Кристина, которой стало скучно быть статистом в пьесе, где ей отведена главная роль, — и потому изобразить слепую мне не составит большого труда. А во-вторых, не факт, что операция поможет. Я не взрослая, но прекрасно все понимаю — не все операции проходят так, как нужно.
Учительница и журналист так и застыли с открытыми ртами:
— Давно ты подслушиваешь? — Сурово поинтересовалась опекунша.
— Лет с пяти, — невозмутимым тоном ответила девочка, — а теперь мне интересно узнать все поподробнее. Ты обещал мне не лгать, Лёша, так что сдержи обещание и расскажи все как есть. — Кристина постаралась вложить в свой голос, как можно больше серьезных ноток и, по всей видимости, ей это удалось.
Минут десять ушло у Соловьева, чтобы посвятить девочку во все подробности этой запутанной истории. Затем они втроем разработали основной план действий. По нему выходило, что Кристина остается слепой до самой выписки и, ни при каких обстоятельствах, не выдаёт истинное положение вещей. Не должны знать об истинном результате операции и они сами, так будет проще играть собственные роли. Агент Смитт предупредила Алексея о том, что глушилки сигнала перестанут работать сегодня в обед, так что все условились, что общаться на эту тему они больше не будут, чтобы прослушка не могла их разоблачить.
Буквально через минуту в палату постучали и, не дожидаясь ответа, вошли оба Бойля и почти вся операционная бригада. Маленькая комнатка забилась до отказа. Роберт Бойль подарил юной пациентке огромный букет алых роз, с пожеланием увидеть их воочию в скором времени. Затем все поочередно подходили к Кристине и жали ей руку. Девочка получала комплимент за комплиментом и растерянно благодарила каждого члена операционной бригады. Длилось это представление не более пяти минут. Затем Роберт Бойль трижды хлопнул в ладоши и препроводил всех на выход.
— Кристине нужен покой и уют, — громко скандировал он, — господа, освободите помещение! Минут через пять в комнате осталась только Наталья Ивановна и сам Роберт Бойль.
— Итак, юная мисс. — С каким-то странным огоньком в глазах начал ученый. — Как ваше самочувствие?
Кристина на слух уловила странное возбуждение в голосе Роберта Бойля.
— Я чувствую себя хорошо, доктор, только голова кружится немного.
— Это из-за наркоза, малышка, скоро пройдет.