— Молодые люди, можно вас на минуточку. — Довольно дружелюбным тоном прокричал он им вслед. Молодые люди остановились и подождали спускающегося по лестнице хирурга.
— Как вы мисс Громова?
— Я сильно испугалась, но уже взяла себя в руки, спасибо мистер Бойль. Алексей помогает мне. С ним я гораздо быстрее успокаиваюсь. — Ответила девочка, стараясь поворачивать лицо в сторону от врача.
— Уверяю, вам не стоит беспокоиться! Наталья Ивановна в руках лучших врачей Берна, они ее в два счета на ноги поставят! — Сказал Бойль, как можно бодрее, — и, предугадывая следующий вопрос, предупредил. — К сожалению, поехать к ней мы сегодня не сможем. Я созванивался с доктором, который с ней уехал, он считает, что на ЭКГ, снятой в машине скорой помощи, есть признаки поражения миокарда.
— У Натальи Ивановны что-то с сердцем? — искренне удивившись, уточнил Соловьев?
— Боюсь, что да, но, повторюсь, я не призываю вас к панике. В Берне прекрасные кардиологи, если у Натальи Ивановны и есть проблемы с сердцем, они решат их в кратчайшие сроки. Я отвлек вас от прогулки, молодые люди, — с той же добродушной улыбкой продолжил хирург, — прошу меня извинить, нужно бежать, — Бойль кивнул Алексею и удалился.
Какое-то время Алексей и Кристина молча бродили по аллеям парка, но любопытство журналиста взяло верх над тактом.
— Так ты, говоришь, услышала, что твоей учительнице плохо?
— Я услышала стук её сердца, а затем оно начало страшно биться. Казалось, оно хочет остановиться вовсе.
— Ты раньше такое уже слышала? — Осторожно продолжил Алексей.
— Я конечно лучше слышу, чем многие вокруг меня, но не до такой степени, чтобы различить звук биения сердца на расстоянии в три метра, да еще и за закрытой дверью.
Соловьев видел, что девочка сбита с толку так же сильно, как и он сам.
— А моё сердце ты сейчас не слышишь?
Кристина остановилась, повернулась к Алексею и затаила дыхание.
— Нет, твое сердце я сейчас не слышу, но могу поклясться, то ощущение было реальнее, чем это только можно себе представить. Реальнее, чем наш разговор сейчас.
Алексей не мог уложить в своей голове то, о чем говорила Кристина. Он посмотрел вверх, на макушки исполинских сосен, величественно покачивающихся на ветру, сцепил руки в замок на затылке и потянулся, разминая затекшие суставы. Вновь повернувшись к своей собеседнице, он обнаружил ее застывшей на месте. Девочка глубоко и часто дышала, а ледяная бледность и дрожь в руках выдавали в ней страх. Алексей испугался:
— Что? Что случилось Кристина?
— Сделай так еще раз, — попросила она.
— Сделать что? — Не понял Соловьев.
— Ты же сейчас потянулся, да?
— Да, но как ты… — Алексей не закончил вопрос, ответ на который уже вырисовывался в его разуме. Он медленно проделал всё тоже самое: поднял голову вверх, затем сцепил руки за затылком и потянулся всем телом.
Кристина тут же вздрогнула. Перед ее взглядом, словно на мониторе ультразвукового аппарата появилось изображение позвоночника Алексея. Она увидела три источника звука и три отходящих от них волны, бегущих по всей длине позвоночного столба. Суставы в трех позвонках Алексея Соловьева были сильно деформированы, и при больших амплитудных движениях поврежденные суставные поверхности терлись друг о друга, что сопровождалось тишайшей звуковой волной, но мозг Кристины, каким-то непостижимым образом, улавливал эти звуки.