Он должен был исполнить волю создателей. Для него судьба вселенных имела первостепенный приоритет.
Тень сожаления, мелькнувшая на его лице, исчезла столь же быстро, сколь и началось сражение. Аквила билась смертоносно, быстро, без передышки, не давая шанса на ошибку.
Атаки сыпались одна за одной: она извивалась диким существом, избегая всяческого урона, словно змея и дикая кошка в одном сосуде, бешено прыгая из стороны в сторону, складывая крылья, а затем резко подлетая, кувыркаясь и низко припадая к земле. В привычном теле была уже не она, а истинная сущность создателя душ, отданного воле инстинкта.
Инк перемещался в этом смертоносном танце столь же слаженно, посылая мирриады своих чернильных костей и красок, пытаясь хоть как-то застать чудовище врасплох. Но зверь был неумолим, и в один из моментов даже смог зацепить Инка, отправив в него острые, как лезвия ножей, перья и поранив его плечо, через которое остриё изменённого пера пролетело навылет, оставив на одежде темные разводы. Художник не остался в долгу, выпустив сноп костей за спиной Аквилы, пробив одно крыло насквозь и оросив прекрасные ранее перья бордовым потёками крови, полившейся тёплыми струями. В опасной близости от его бока клацнули ряды острых как бритва зубов, а хвост ударил хлыстом, разбивая многочисленные склянки с красками на поясе художника. Бой продолжился с новой силой. Тела, освещаемые вспышками проносящихся по Темному потоку миров в разрыв и голоса двух существ, ведущих сражение за мир…
Они бились еще долго, не желая сдаваться, но все же Аквила устала. Хранитель был силён. Ее ранило ещё много раз, заметно ослабив собственные атаки и скорость. С боков капала кровь, а одно крыло волочилось сбоку, неестественно вывернутое и проткнутое. И, в конечном итоге, Инк, ловко прыгнув на спину Аквиле, пронзил её насквозь костью, которая вышла через грудь спереди, вырвав из ее нее последний, смертельный рёв.
Аквила рухнула, меняя облик обратно, и выпуская из, теперь уже рук, сгусток магии, которую в честном бою выиграл Инк. Скелет тяжело дыша, поднялся, принимая дар создателя душ, который, в последний раз сверкнув магическими осколками, плавно скользнул в грудь художника, наделяя его настоящими собственными эмоциями и занимая место оформившейся души. Он вздохнул рвано и болезненно и моргнул несколько раз в немом изумлении, прислушиваясь к новым чувствам. А затем, посмотрев на недвижимо лежащее, изувеченное тело девушки, кинулся к ней, увидев, как быстро исчез белый свет из ее глаз, а затем и ее собственные голубые глаза померкли и закрылись…
Он приподнял ее на руках и беззвучно заплакал, роняя разноцветные слезы на ее запачканную кровью одежду, отчаянно шептал ее имя, просил прощения и снова плакал, обняв ее тело и немного раскачиваясь в больном отчаянии, не желая верить в то, что только что совершил… Но он должен был это сделать. Аквила просила его… Ради всего мира…
Рядом открылся шуршащий и потрескивающий статическим электричеством портал, выпуская к разрыву ещё одного скелета, вышедшего на чёрное полотно с растерянным, ищущим взглядом. И открывшаяся его взору картина оборвала в нем всё, словно душа вывернулась наизнанку. Эррор кинулся к ним, со злостью отталкивая Инка и хватая тело девушки, неверяще сжимая ее плечи и беспрестанно повторяя ее имя, сорвав голос на крик. Но ответа не было.
— Аквила, пожалуйста… — он уже шептал, дрожащим полным слез голосом.
Девушка лежала на его руках безжизненно, мертво… Она, кажется, не дышала.