— Т/И? Ты слушаешь? — он чуть касается плеча, когда ты садишься на банкетку, чтобы снять кеды, но задумавшись, замираешь на месте. Поднимаешь на него усталый, расфокусированный взгляд и улыбаешься, сняв наконец-то обувь.
— Прости, вишенка… Я устала просто зверски, уже не соображаю ничего. Что ты говорил? — смотришь, как монстр вглядывается в тебя, с пристальным цепким взором, словно сканирует.
— Я тебя не отпущу на работу в понедельник, ягодка, хватит с меня твоего убитого вида, — серьезно отвечает Хоррор, опустившись на корточки, чтобы быть с тобой на одном уровне.
— То есть как не отпустишь? Работать-то надо, как же я буду… Да брось, нормально всё, — пытаешься бодро отшутиться, но когда монстр кладет обе ладони по сторонам от тебя, со скрипом царапая дерево фалангами, чуть привстав и приблизившись, ты давишься воздухом, увидев в его зрачковой яркой киновари оттенок серьезности. Кажется, он не шутит… Хоррор никогда не тряс воздух понапрасну: если сказал, значит сделает.
— Очень хорошо будешь, ягодка… Я ведь немало зарабатываю, — хрипло отрезает он, а ты хмуришься, совершенно сбитая с толку.
— Хоррор, ты меня разыгрываешь? Я не могу… — чувство растерянности наполняет до краёв, а его близость в очередной раз путает все карты, нежданно начав игру с козырей. Монстр коварно молчит: улыбнувшись, утыкается в твой лоб своим, окатывая теплым, сладким дыханием, словно топливом для твоего смятения. И ты совсем не замечаешь подвоха, когда он мягко вскальзывает рукой за лопатки, а вторую кладет на твое согнутое колено, не покрытое ничем, ведь ты была в шортах из-за жары. Резкая смена положения, заставляет тебя в испуге пискнуть, когда ты одним ловким движением оказываешься на его руках, тесно прижатая к горячей даже через футболку грудной клетке. Хоррор уносит тебя в гостиную с видом победителя, безапелляционно усадив на диване и всё так же неотрывно буравя взглядом, садясь вплотную. И ты даже не успеваешь ничего сказать или сделать, как он берет подол твоей футболки, начиная задирать ее, едва касаясь пальцами кожи.
— Хоррор? Ты… чего… — пытаешься сопротивляться, но монстр склоняется к твоей шее, чуть проводя по ней носом.
— Тише… — и в этом вибрирующе-тихом слове всё. Понимание, что лучше молчать и покориться, что бы он ни удумал. Расслабиться, чтобы все прошло гладко… Довериться, ведь он никогда не обижал тебя… Но его действия всегда были такими внезапными, что моментально наступала асфиксия, а сердце пускалось на неуёмный ритм, ощутимый в горле. Ты замираешь в напряжении, снова встрявшем где-то между лопаток, и монстр, почувствовав твою покорность, мягко продолжил, поднимая одежду и стягивая ее через твою голову. Полюбовавшись на почти обнаженное тело, он нечитаемо улыбнулся, уложив ладони на живот, скользя по разгоряченной после жаркого дня коже, устремляясь к напряжённой спине. Нос щекочет его таким близким запахом. А чувство гладкости костей так приятно и трепетно выманивает медленный выдох, который хочется скрыть, но монстр все равно замечает его, ловя ртом в очень коротком и немного диком поцелуе… Белье с щелчком расстегивается и соскальзывает с плеч, бесстыдно оголяя грудь, которую ты тут же хочешь спрятать, прижав к ней ладони. Хоррор тянется за спину и притягивает твою домашнюю большую футболку, что отдал в твоё пользование когда-то сам, надевая ее на тебя медленным, тягучим движением, не позабыв оставить эфемерное чувство новых касаний к голой, нежной коже. Он… Просто переодел тебя, отстраняясь, довольный результатом и хитро щурится, расплываясь в широкой усмешке.
Он дразнит тебя…
С облегчением вздыхаешь, немного переводя дух от нахлынувшего эмоционального шторма, пока твой взгляд цепляет журнальный столик рядом с диваном, на котором по тарелкам разложены кусочки торта с хрустящим безе и кофейным кремом. Твой любимый… Неверяще смотришь на монстра, что пристально следит за каждой твоей реакцией, скосив огромный глаз, но не поворачивая черепа.
— Хоррор! Мой любимый торт… С чего вдруг? — спрашиваешь, охотно беря угощение. И не то чтобы тебя сильно изумлял торт в вечер пятницы: Хоррор не скрывал свою страсть ко всему сладкому. Однако твое любимое угощение он покупал не часто, аргументируя это тем, чтобы вкус лакомства тебе не наскучил и не приелся.