И мое появление в пещере: по незнанию я бросила фрукт в воду в тот день. И Эррор почувствовал… Я ощущаю сейчас то, что было в тот день. Этот… укол в душе, словно тычок под ребра, призванный обратить внимание. Его тревога и смятение, незнание что делать и жгучее желание подобраться ближе… Узнать лучше… Любопытство. И щекотка где-то в груди каждый раз, когда я наблюдала за ним… А после и нечто другое, от чего в душе мелкими иголочками колет непривычное тепло. И это тепло с каждым моим образом в его памяти распалялось сильнее, став, в конце концов чем-то крепким и основательным, напоминающим мне самой преданность, перемежаясь не столько с потребностью, сколько с искренним желанием иметь возможность обладать или хотя бы прикоснуться… Эти ощущения сложно описать словами, их можно лишь почувствовать и… пропустить через себя, благодаря тому, что Эррор мне это позволил… Касание его разума к моему было слишком волнующим, чтобы я в этот момент могла как-то анализировать увиденное в чужих воспоминаниях и сделать хоть какой-то вывод кроме очевидного…
Его ответ вторит моим чувствам…
Глядя сейчас в его яркий свет глаз, мне приходит на ум сравнение. С океаном, который плещется в его правом зрачке оплетенный золотым светом солнца, полыхающим в алом глубоком ореоле рассвета перед жарким днем. Словно он был моим солнцем здесь… Воплощением жизни там, где моя должна была закончиться. И по выражению его взгляда я вдруг понимаю, что он тоже слышит меня и мои мысли, прижимая руку к лицу всей поверхностью и чуть улыбаясь. Впервые так тепло, что зажигающиеся на его дымчатых скулах звезды выглядят как никогда более уместно… Как и моя ответная улыбка…
— Теперь поняла? — спрашивает монстр, чуть щурясь, но руку не убирает, давая возможность слышать себя.
— Я то поняла… А вот понял ли ты? Это ведь ты сбежал вчера, а не я, — отвечаю с хитринкой, услужливо подбросив в своей памяти ощущения касания его мягкого хвоста между бедер и то, какой отзвук это дало в моей душе. И даже сейчас она снова мелко задрожала, стоило представить, что могло бы случиться, не оставь он меня в лагуне. Эррор стиснул зубы, и глаза его заметно потемнели. Руку монстр убрал и зашипел втягивая воздух так глубоко, что я мысленно поразилась, как он это делает, пока не вспомнила, что так он анализирует запах… Эррор склонился ближе…
— Тебе стоит лучше контролировать себя, мелочь. Я ведь могу и не сдержаться, — почти рычит он, едва не сталкиваясь со мной лбом. Я сокращаю это расстояние, бодая его и отвечая совершено серьезно:
— А нужно ли сдерживаться, Эррор? — доверительно прикрываю глаза, чувствуя после этого на своем носу его теплое дыхание и мягкое скольжение рук за талией, уходящих на спину к линиям лопаток.
— Ты не пожалеешь? Да и сегодня не полнолуние, — его голос чуть осип, и звучал теперь очень проникновенно, пуская мурашки до самого низа поясницы.
— Не думаю, что ты настолько плох, Эррор… К черту это полнолуние, — едко замечаю, ловя в его глазах искры, когда вновь открываю глаза.
— Ах ты… Я покажу тебе, насколько я могу быть хорош, Амбри, — он сердито толкает меня, кусая в плечо и заваливая нас в воду с моим тихим писком от контраста температур. Вода накрывает с головой, и я с сожалением думаю, что зря вообще одевалась, и одежду опять придется сушить. Сотни искр пузырьков взметнулось над нами, накрывая красивым фейерверком воздушных брызг на фоне разбитого зеркала водной глади, потревоженную двумя обнявшимися в омуте телами. Спешно отталкиваю монстра и выныриваю, жадно глотая выбитый от испуга воздух из легких, а рядом тут же появляется монстр, крепко обхватывая, даря надежную опору в воде и без раздумий целуя, словно ждал этого целую вечность, прижимаясь всем телом, таким живым и ставшим родным за то время, что мне довелось провести на острове, не давая отдышаться, заявив на меня свои права. Внутри волнами бежало волнение, взбудораженность… Душу словно жгло от нетерпения, сдавливая со всех сторон в сладком томлении и ощущении близости с тем, кто был предначертан задолго до того, как я вообще родилась на этот свет.
Чужие языки вскользнули в мой рот, вновь удивляя сим фактом, к которому я точно привыкну не сразу, особенно когда они так настойчиво находят все самые приятные точки одновременно, вынуждая в ответ начать их посасывать, вызывая ответный гул довольного голоса. Все, что он делал было приятно и необычно…