Дверь была наконец захлопнута, а преследователь, вывернувший из-за дома, судя по всему, убежал дальше, не увидев меня и не задумавшись и на миг о том, что его жертва может скрываться в доме кровожадных монстров-скелетов.
Сердце глухо билось почти в самом горле, норовя выскочить вовсе, а душа в панике билась под ребрами, причиняя ощутимый дискомфорт. К слову, дискомфорт причиняло и что-то ещё. Опустив взгляд я наткнулась на торчавшую из боковой поверхности левого бедра рукоять охотничьего ножа… и вслед за этим стала потихоньку ощущаться накатывающая боль, становясь тем сильнее, чем больше спадало действие адреналина.
— Да вот же ж блядь! — смачно ругнулась я и лихорадочно думала, что делать. Если это увидит Хоррор, то он мне ногу полностью отрубит за то, что ослушалась… Наказания мне в любом случае не избежать, поэтому я всеми силами должна как-то убрать эти последствия и постараться хотя бы сделать вид, что всё нормально. К своему лютому сожалению я в очередной раз отметила, что использование целительной магии на себе бесполезно и, отвратительно хромая, пошла в ванную.
Подготовив все необходимое и предварительно забравшись в ванну, страшно при этом матерясь, я посчитала до пяти и резким движением вырвала лезвие из ноги. Боль была такая, что хотелось свою душу разорвать собственноручно, а перед глазами поплыли устрашающего размера разноцветные пятна.
Кровь после этого ожидаемо полилась рекой, окрашивая белоснежные края акриловой поверхности в рубиновый цвет. Медлить было нельзя, и я поспешила стянуть с себя безнадежно испорченные штаны. Едва чувствуя грань с реальностью, я туго пережала повреждение бинтами и смыла нехилое количество улик с ванны и собственной кожи. Наспех утилизировав одежду и оружие, я с огромным трудом доплелась до дивана, обессиленно падая на податливую мягкую поверхность здоровым боком. Сверху я дрожащей рукой закрылась одеялом, окончательно скрывая от непрошеных взглядов полученную рану.
Спустя полчаса так необходимой сейчас тишины, я задремала беспокойным сном, то ли от пережитого стресса, то ли от потери крови. Меня разбудил громкий хлопок двери, возвестив дом о возвращении его хозяев, чему я совсем не могла порадоваться. И, хотя слабость уже выпустила когти из моей измученной тушки, то вот боль при любом неловком движении стала ещё сильнее и терпеть такое незаметно я совершенно точно бы не смогла. Поэтому я не нашла ничего лучше, чем просто до конца дня притворяться спящей красавицей, благо до ночи было рукой подать.
Ни Хоррор ни Папирус меня не тревожили, хотя это меня настораживало, и нервы начали сдавать. К счастью, младший вскоре скрылся в своей комнате сообщив брату, что идёт спать, а старший отчего-то задержался возле дивана, и я старательно имитировала сладкий сон, стараясь дышать ровно и глубоко. На лоб мне легла его костяная ладонь, а мое сердце рухнуло вниз в страхе. Неужели заметил? Мне уже можно начинать петь похоронный марш или дождаться официального объявления моего тотального фиаско? Но спустя минуту никакого карательного мероприятия не последовало, и Хоррор мягко погладив мои волосы ушел к себе… Даже не смотря на почти постоянную боль, в животе что-то сладко перевернулось и замерло от этого жеста…
Страшно представить, что предстоит завтра. Если я буду “спать” весь день, это точно сочтут подозрительным… А если встану, то не смогу и пяти метров пройти не хромая и морщась. Я чувствую себя страшно виноватой, ведь чем дольше я оттягиваю неизбежное, тем сильнее мне потом достанется за сокрытие правды. Да и утаивание истины – по сути такая же ложь. А если я лгу, то не заслуживаю их доверия, и всё сделанное нами будет напрасной тратой времени. От этих простых умозаключений мне стало ещё хреновее. Хотя, от умозаключений ли? В любом случае мне стоит признаться самой, а не ждать пока поймают с поличным и надерут задницу…
Промучившись ещё лишний час и в конце концов проиграв в неравной битве с собственной совестью, я все же решила пойти признаться в содеянном и в таком неприятном происшествии, морально смирившись с тем, что ногу мне все-таки ампутируют причем без наркоза. С глухим стоном я кое-как села, ощущая головокружение, и постаралась встать. Вышло это не с первого раза, но я молодец, я справилась. Самое дебильное, что мне предстояло подняться на второй этаж с пробитой ногой и в одной рубашке, не разбудив при этом своим кряхтением (читай воплями) весь Сноудин. Нет, серьезно, это охуенно больно!
Не стану описывать каких усилий мне стоил этот подъем, но стоя перед мрачной дверью Хоррора, я вся была покрыта испариной, а тело била крупная дрожь. И мысль о том, что мне предстояло сунуться к нему среди ночи с такой неожиданной новостью и проблемой, казалась теперь уже не такой уж удачной и разумной. Гораздо умнее было бы сказать обо всем Папирусу и попросить его помочь… Или придумать что-нибудь ещё… И теперь я максимально оттягиваю момент неизбежного, словно школьница, боящаяся признаться в двойке своим родителям. Шумно выдохнув, я все же тихонько постучала в дверь, с замиранием сердца ожидая хозяина комнаты. Ответом мне была тишина.