Дождавшись, пока я наконец расслаблюсь, Хоррор несильно укусил меня за ухо, к моему полному охреневанию. Я ждала, что он его совершенно точно откусит, но вместо этого монстр лишь ласково зажал его между зубами, аккуратно проведя по краю языком, а после выпустил, начав чертить им горячую дорожку до шеи.
Резко подняв голову так, чтобы наши взгляды пересеклись, он немного помедлил, а затем совершенно по-настоящему поцеловал.
И это абсолютно точно был поцелуй, а не попытка меня сожрать! Меня поразило, что целовался он неумело, медленно, но достаточно уверенно и чрезмерно глубоко… Осознав, что таким моментом, тем более перед смертью, грех не воспользоваться, я стала отвечать на его ласку. Он что-то удовлетворённо промычал в поцелуй, опуская одну из рук на мое перебинтованное бедро, из-за чего я неосознанно напряглась, явственно собственными ребрами ощущая жар его костей на себе.
В моей крови закипал потрясающий коктейль из адреналина и искр страсти, поднимая во мне волну совершенно новых чувств, не поддающихся никакому описанию. Они быстро зажигались на самом краю сознания и так же быстро гасли, моментально сменяя одна другую так, что не возможно было уцепиться за какую-нибудь из них. Рука, скользившая по раненной ноге, на грани фола, почти невесомо надавливала и тут же отпускала, не успевая причинить сильной боли, но заставляя меня нервно выгнуться под монстром, стремясь избежать неприятного чувства и схватиться за его шейные позвонки, будто утопающий за единственный доступный плотик…
За это своеволие Хоррор чуть прикусил мой язык, но это было не больно, так что я не совсем поняла, считать ли это за одобрение или нет. Но руки все же не убрала, начав не без удовольствия обводить острые контуры остистых отростков пальцами, в то время как скелет все ещё продолжал меня целовать, периодически поворачивая голову под нужным ему углом. Разорвав такой жаркий контакт, Хоррор напоследок укусил мое ухо ещё раз и, тяжело дыша, отстранился, дав мне доступ к дыханию полной грудью. Но не ощущая на себе его веса, стало как-то неуютно и холодно…
В животе царил хаос, словно там металась тысяча пьяных бабочек, а душа внутри странно пульсировала, принося дискомфорт.
Я одурманенно посмотрела на Хоррора, который сидел рядом и не мигая глядел на меня совершенно безумным взглядом. Похоже, теперь пришло время недоумевать и задавать вопросы. Особенно один конкретный, волновавший меня всё это “горячее” время.
— Я угадала или мне ждать, пока ты принесешь тесак для продолжения? — нотка страха все равно пробилась через стену сарказма, вызвав ещё большее удовольствие в его красном зрачке.
— Мой топор для такого вряд ли подойдёт, сладенькая. Но вот продолжение мы обязательно устроим, только попозже, — он снова немного наклонился надо мной, словно желая впитать мое недоумение без остатка, и теперь к нему ещё и примешалось смущение, — ты такая нежная, Мелл, самый мягкий человек, какого я встречал. Твоя нога должна хорошенько зажить, а вот потом я устрою тебе интересное время, пряничек.
Я обомлела. Что? О Боже, Боже, Боже! Из груди вырвался нечленораздельный писк, на что монстр лишь коротко хохотнул и встал с кровати.
— Спи, человечек, во сне раны заживают лучше. Я даже рад, что это произошло. Знал бы, сам проткнул бы твою чудесную ножку, — он подмигнул мне и накрыл сверху одеялом, все ещё наслаждаясь тем, как я выпала в осадок. Он тихо вышел из комнаты, что-то радостно бормоча под нос, бережно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить брата. Очевидно сам пошел спать в гостиную, благородно предоставив мне собственную кровать для сна и восстановления.
Самое время наконец-то расслабиться. Черт подери, вот это день – поистине знаменательный! Я не смогла сдержать улыбки, всё-таки я получила положительный ответ, хоть и самым нестандартным на свете способом и, рискуя быть убитой. Но, черт подери, игра стоила свеч! Аккуратно повернувшись на здоровое бедро, я закрыла глаза и, по мере своих возможностей, устроилась поуютнее, чтобы с чистой совестью выспаться на кровати любимого монстра.
Сон был сладким и долгим, усталость и нервное перенапряжение минувшего дня сыграли со мной злую шутку, отчего я продрыхла явно больше положенного. Кровать была невероятно удобной: несмотря на то, что я спала почти все время в одном положении, ничего себе не отлежала. Попытка сладко потянуться внесла свою ложку дёгтя в мёд моего утра, отозвавшись в бедре режущей болью.
— Ах-х, ну что ж за… — я согнулась, прижимая руку к бинтам и натыкаясь на костяную ладонь, — чё?