Что этот ненормальный говорит? Он настолько ревнует ко вчерашнему поцелую, что умом за ночь двинулся? Что вообще происходит? Откуда он знает, как именно Радим вёл себя во время нашего поцелуя.
— Отпусти меня, больной! — скрывая свой страх, за злостью говорю я ему. — Если ты посмеешь меня тронуть, то Валевский сразу узнает, что ты только прикидывался его другом, а сам на самом деле всё время мечтал о нём, как о любовнике.
— Тебе это Лариска рассказала?! — потрясенно с возмущением выдохнул Стас у моего виска свой вопрос. — Вот сука! — прорычал он. — Мы же с ней договаривались, что никто об этом не узнает. Я согласился помогать ей только поэтому. Обещала мне, гадина, что поделится со мной его любовью, если я сделаю всё по её плану. — Стас надавил мне на горло, закидывая мою голову вверх, чтобы я могла увидеть его склонённое надо мной лицо. — Тогда я и про неё тебе тоже расскажу кое-что? Я после Радима всегда всех его шалав имел. Не знала этого? Лариска такой информацией не поделилась, что была одной из них? Что думала, что уже заполучила его, а он её как последнюю шлюху опустил, — с неким сумасшедшим торжеством сообщил он мне, видя моё потрясение от услышанной информации. — А у меня даже с ней это было так, словно я через вас, потаскух, прикасаюсь к нему. Потому что по-другому он мне никогда не позволит. Но мне и этого было достаточно. Ведь я знал, что он больше не в состоянии влюбиться в женщину, что он может только вас использовать для нужды и ничего более, пока не появилась ты! Пусть он меня потом убьёт, но я должен узнать, что в тебе такого особенного!
Пока Сиротин с чувством произносил всё это, сзади за нами послышались чьи-то шаги, и кто-то заговорил с ним, спускаясь вниз по лестнице и ещё не видя происходящего.
— Стас, я взял твои джинсы и рубашку, — сообщил ему чей-то мужской голос. — У тебя точно брюк нет?
А потом обладатель этого голоса заметил склонённого надо мной парня и резко крикнул:
— Эй, ты что творишь?! А ну руки убери от неё!
И от этого окрика Сиротин, вздрогнув, побледнел, болезненно скривился, но отодвинул от меня своё лицо. Если бы не случайный свидетель, Стас бы меня поцеловал и может быть даже хуже.
— Ты совсем сдурел, придурок?! — продолжал возмущённо ругать его кто-то, кого я ещё не могла видеть, так как меня продолжали крепко держать, мешая посмотреть в сторону лестницы. — Ты чего, урод, удумал? Тебе потаскух вокруг мало? Зачем чужую девочку к себе насильно прижал? Жить надоело?
— Радим всегда со мной делился, — жалостливо залепетал Стас, в отчаянной попытке оправдать себя, почему-то приплетая к теперешней ситуации Валевского.
— Не в этот раз, идиот! — ответил ему незнакомец, и Сиротин резко отпустил меня.
Поникнув, всем телом он вернулся к дивану и рухнул на него без сил. А я посмотрела на своего спасителя и похолодела вся. Полураздетый парень был высоким и темноволосым. С красивой широкоплечей фигурой. Белая рубашка на нём была распахнута, а раскрытая ширинка на джинсах открывала место с тёмной порослью волос ниже пупка. Казалось, он только что с постели встал и ещё не успел привести себя в порядок. Заметив мой потрясенный взгляд, он смущённо улыбнулся и торопливо застегнул молнию на штанах. А у меня всё поплыло перед глазами от ужаса. За один миг многое вспомнилось. Словно один вид этой белой распахнутой рубашки на мускулистом торсе разом пробудил все обрывочные картинки воспоминаний того, что со мной произошло вчера. Вспомнила, как выпила напиток Стаса, как меня отвели наверх, в спальню, и как этот мужчина насиловал меня. И лицо незнакомца в белой рубашке с трудом различимое вчера в полутьме спальни теперь чётко приобрело в памяти его черты. Я не была на это согласна! Я не хотела! А Валентин, а это был именно он, улыбался мне, как будто между нами ничего серьёзного не произошло.
— Ты чего так рано вскочила девочка? — спросил он меня ласково. — А ну вернись назад в тёпленькую постельку. Нельзя своего парня оставлять одного. Он может подумать, что потерял тебя.
— Парня?! — обомлев от такой беспринципной наглости, ахнула я, отступая спиной назад, подальше от него. — В кроватку?! Ты говоришь мне вернуться к насильнику в постель?! Ты в своём уме?! — едва не плача от обиды, в ярости крикнула я.
Как он посмел так поступить со мной?! По пьяни спутал меня со своим Сашей, а теперь пытается прикинуться моим парнем, чтобы избежать последствий? Мразь! А я ещё жалела его вчера, дура.
— Твою ж мать, Захар! — досадливо выругался Валентин, почему-то обращаясь к отсутствующему другу. — Твоя идея ни хера не сработала. Придётся мне самому всё разгребать.