Она отдавала себя мне, и я был готов относиться к ней с максимальным уважением и заботой.
― Хочешь... выпить? Может, перекусить? ― Деми возится со своими ключами, она все еще не кладет их на место.
Маленький свитер, который она надела поверх платья и из-за которого я всю ночь пытался скрыть свою эрекцию, все еще висел на ее плечах. Медленно я подхожу к ней, расстегивая пиджак своего смокинга, а затем поднимаю к ней руки. Перед тем, как прикоснуться к ней, я произношу:
― Могу я прикоснуться к тебе?
― Да, ― выдыхает она, ее взгляд не отрывается от моего.
Я кладу руки ей на плечи, отодвигая ткань ее накидки, желая почувствовать голую кожу. Мурашки пробегают по ее плоти, когда мои пальцы слегка касаются ее ключиц, шеи, щек.
― Можно я тебя поцелую? ― Я задыхаюсь, потому что сдержанность в этот момент мне дается с большим трудом, но я знаю, что должен держать себя в руках.
― Да, ― в ответ раздается стон.
В ее прихожей полумрак, только один светильник, который она оставила включенным в гостиной, показывает нам путь вверх по лестнице. Я наклоняю голову и медленно целую ее. Хочу оставить на ней свой след, так нежно и расчетливо, чтобы через много лет она коснулась своих губ на рабочем совещании и вспомнила об этом моменте.
После, казалось бы, вечности исследования ее рта, я отстраняюсь, мое зрение затуманено, а член тверд, как стальная труба.
― Могу я отвести тебя в постель? ― Я хочу заняться с ней любовью между простынями, как следует настоящему мужчине.
― Да. ― Похоже, это единственная логическая мысль, которую Деми может высказать прямо сейчас.
Я переплетаю пальцы с ее рукой, медленно поднимаюсь по лестнице, не зная, куда иду, но все равно веду ее за собой. Деми полагается на меня, чтобы все было правильно, и я сделаю это.
Прежде чем мы входим в ее спальню, в кремово-белый рай, который кричит о ней и пахнет миндалем и ванилью, я обнимаю Деми. Я смотрю на нее сверху вниз, пытаясь заглянуть в ее душу.
― Я собираюсь спросить тебя, прежде чем сделать какой-либо шаг. Мне нужно твое разрешение, я хочу, чтобы ты была рядом со мной, прекрасно зная, чего ты хочешь взять и отдать мне взамен.
Деми кивает, и я вижу, как расширяются и мутнеют ее зрачки. Похоть уже овладела ею, как туман овладевает лесом темным утром.
Вернувшись в комнату Деми, я сажусь на кровать напротив нее. Снимаю свои туфли, расстегиваю рубашку, затем ремень, пока она смотрит на меня. Она стоит на месте, в этом зеленом платье, которое кажется раем, а выглядит, как ад, ее грудь поднимается и опускается при каждом неглубоком вдохе. Когда я разделся до трусов, я снова подхожу к ней, и теперь все развивается немного быстрее.
Я покусываю ее за шею, нащупываю молнию на платье, стягивая ее вниз до самого начала аппетитной попки. Отодвигаю ткань в сторону, позволяя ему упасть к ее ногам.
У меня перехватывает дыхание, когда я, спотыкаясь, отступаю назад, любуясь открывшимся передо мной зрелищем. Черное кружево на кремовой коже, просящее, чтобы к нему прикоснулись.
Я веду Деми за руку, падая спиной на кровать.
― Оседлай меня.
Она делает, как я сказал, ее теплое, совершенное тело трется о мое. А потом все начинается.
Мои руки в ее волосах, а ее рот требует моего. Деми прижимается ко мне, как желанная, нуждающаяся в помощи, и я не могу добиться достаточного трения, чтобы удовлетворить свой ноющий член.
Ее язык пробегает по маленькой бриллиантовой сережке в моем ухе, посылая импульс к моим яйцам, и я переворачиваю ее на спину.
Провожу руками по совершенным бокам, и Деми выгибает спину. Я чувствую исходящий от нее запах секса и хочу попробовать ее на вкус. Двигаясь по кровати, пока она извивается под моими руками, я нахожу ее центр и стягиваю с нее стринги, отправляя их в полет по комнате.
― Могу я попробовать тебя на вкус? ― со стоном умоляю я.
― Пакстон... ― Это настолько сильное «да», насколько оно может быть, и я беру инициативу полностью в свои руки.
Пировать. Поглощать. Претендовать. Это все, что я чувствую, когда пробую Деми на вкус, воспоминания набрасываются на меня. Я забыл, какой сладкой она была. Да. Я забыл все, что связано с ней, то, что сводило меня с ума и заставляло возвращаться за добавкой.
― Мне нужно быть внутри тебя. Скажи мне, что я могу быть внутри тебя. ― Это вопрос, но в моем голосе столько боли от потребности, что он звучит почти как приказ.