Ещё пару кивков, рукопожатий и пожеланий спокойной ночи. Затем Пит сел около меня, украл мой напиток и сделал глоток.
— Ты встречаешься с ней уже давно, и она не знает, что морепродукты могут убить тебя? — сладко спросила я. — О чём ты говоришь с женщинами?
— Не знаю. О разном.
— О каком разном?
— О разном, — повторил он. — Ты сейчас даёшь мне советы по отношениям? Может, мне стоит устроить ужин при свечах, где мы будем обмениваться списком аллергий? Я понимаю, почему твои отношения не длятся долго.
— Очень смешно. Но я думала, ты поразишь её рассказом о том, как ты в подростковом возрасте съел креветки и раздулся как человек-шина. Я каждый раз смеялась до слёз.
Он на мгновение улыбнулся, то ли вспомнив, как это случилось, то ли вспомнив, как я смеялась над этой историей. Затем его взгляд потемнел, и он уставился в джин с тоником.
— Я не со всеми разговариваю так, как с тобой. Разговаривал. Как я разговаривал с тобой.
Зазвучала старая песня австралийской группы Aussie Crawl, и несколько парней из офиса отца, сидящие за соседним столиком, зааплодировали. Видимо, они хорошо приложились к бесплатному бару. На их столике стояло много пивных бокалов.
— Не знаю, — ответила я. — Думаю, о многом мы не говорили.
— Я должен был думать о твоём возрасте. — Он сделал ещё один глоток моего напитка, затем вернул мне его с улыбкой. — И ты говоришь, что мой скотч на вкус как задница.
— Бомбей Сапфир — это дар Богов, и я не хочу слышать ничего другого.
Минуту мы сидели молча, смотрели на сцену и слушали музыку. Одна пара страстно целовалась в тёмном углу; вокруг громко разговаривали. Даже Шанти смеялась, закинув голову назад. Папа стоял возле её стула, как страж, просто наблюдая, как она развлекается. Это мило.
— Извини, я была груба с твоей девушкой, — наконец сказала я.
Он откинулся на стул, положив лодыжку на колено.
— Не знаю, можно ли её назвать моей девушкой. Мы друзья.
Ха.
— Джереми Карас, да?
Я пожала плечами.
— Шанти познакомила нас. Кажется, он хороший.
— Конечно. — Он постучал по металлическому подлокотнику. — Талантливый парень. На самом деле, он художник. Я бы и сам не прочь купить его произведения, но он такие цены дерёт.
— Ну, ты стареешь, — сказала я. — Ты уже не можешь просто так тратить деньги. Нужно копить на виагру.
— Это грубое и дискриминационное замечание, юная леди, — строго проговорил Пит. — И в данном случае, оно не применимо.
— Уверенность очень важна. Я понимаю.
— Ты знаешь, что в детстве тебя мало шлёпали, да?
Я засмеялась.
— Кроме того, ты говоришь о сексе, когда нервничаешь.
— Нет, я так не делаю. — Я поморщилась. — А теперь ты просто выдумываешь. Раннее слабоумие. Так грустно.
Он только покачал головой.
— Дело в том, что мне трудно контролировать то, о чём я говорю рядом с тобой. — Я пожала плечами. — Я почти уверена, что сожгла мосты с тобой много лет назад. В некотором роде, это даёт свободу. Я могу говорить всё, что думаю.
— Не замечал, чтобы ты сдерживалась. Никогда. — Слабое освещение отбрасывало завораживающие тени на его щёки и линию подбородка. Даже на небольшую ямочку на подбородке. — Тебе он понравился, да?
— Джереми? Конечно. — Одним пальцем я играла с ломтиком лимона в моём стакане, выталкивая его на поверхность.
— Не уверен, что он тебе подходит.
— Почему это?
Он пожал плечами.
— Не знаю, просто чувствую.
— Знаешь, именно этого мне не хватало, когда я была моложе, — сказала я. — Получить от тебя советы насчет свиданий. Хотя тебе стоит быть более конкретным и не опираться на чувства. Но я могу задать тебе вопросы, которые всегда хотела задать парням, и ты расскажешь мне.
Небольшая морщинка между его бровями стала глубже.
— О чём?